Основные положения философии права канта. Учение канта о праве

Иммануил Кант (1724-1804) - основатель немецкой классической философии, политический и правовой мыслитель.

Эпоха. В конце XVIII - начале XIX в. Германия была политически раздробленной и экономически отсталой страной. Кант - современник политических событий, имевших место в Западной Европе в конце XVIII в. (Великая французская революция, Базельский мирный договор 1795 г.).

Биография. Родился в Кенигсберге в семье ремесленника. В возрасте восьми лет был отдан в государственную гимназию («коллегию Фридриха»). Закончил теологический факультет Кенигсбергского университета. С 1755 г. - приват-доцент, с 1770 г. - ординарный профессор логики и метафизики Кенигсбергского университета. Кант не выезжал дальше Восточной Пруссии, был большим педантом. По Канту, который выходил на прогулку в одно и то

же время, горожане сверяли часы. Лишь раз он задержался, когда читал работу Руссо «Об общественном договоре».

Логическое основание политико-правового учения. На правовые и политические взгляды Канта большое влияние оказали идеи представителей французского Просвещения (Руссо, Монтескье).

Основные работы: «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способности суждений», «Метафизика нравов», «К вечному миру» и др.

Кант как представитель эпохи Просвещения рассматривал человека как существо со свободной разумной волей. Из такого понимания следовало, что поведение человека зависит не только от общества, в котором человек живет, - оно может определяться самим человеком, т.е. автономно.

Кант предложил различать императивы (правила) поведения, которые индивид создает для себя сам:

Гипотетические, т.е. условные императивы;

Если гипотетический императив - это правило, которое человек устанавливает для того, чтобы достигнуть конкретной цели, то категорический императив - это правило должного поведения, которое никак не связано с достижением конкретной цели. Смысл категорического императива - «должен, потому что должен». Человек, который следует категорическому императиву, - моральная личность.

Кант - философ морали. Он предложил несколько формулировок категорического императива, т.е. морального закона:

->«поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом»;

-> «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Способность человека быть моральной личностью восхищала Канта так же, как и звездное небо. Однако философ понимал, что не каждый человек следует категорическому императиву в своей повседневной жизни. Например,

Признав недостаточность категорического императива как регулятора человеческого поведения, Кант обратился к праву.

Кант отличает право от законодательства. Он поставил перед собой задачу постигнуть разумом именно право, чтобы «установить основу для возможного положительного законодательства».

Кант выработал понятие права, которое имеет ценностное измерение (право определяется через свободу, понима- емую как ценность) и может быть использовано любым законодателем как руководство к действию: «Право есть ограничение свободы каждого условием ее согласия со свободой каждого другого, насколько это возможно по всеобщему закону...».

Понятие права непосредственно связано не только с понятием свободы, но и с понятием внешнего принуждения, которое ограничивает возможность нарушения свободы: «Право соединяется с возможностью принуждения в отношении того, кто препятствует его осуществлению».

Это внешнее принуждение, по Канту, отличает право от нравственного закона, который опирается только на «самопринуждение».

Политическое учение. Кант - приверженец договорной теории происхождения государства. Как представитель естественной школы права, он априорно допускал, что вначале люди жили в естественном состоянии, а затем заключили общественный договор и стали жить в государстве: «Надо выйти из естественного состояния... и объединиться со всеми остальными... с тем, чтобы подчиниться внешнему, опирающемуся на публичное право, принуждению, т.е. вступить в состояние, в котором каждому будет по закону

определено и достаточно сильной властью... предоставлено то, что должно быть признано своим».

Кант определил государство следующим образом: «Государство - объединение множества людей, подчиненных правовым законам».

Согласно Канту целью государства является не благо и не счастье каждого подданного, а состояние наибольшего соответствия государственного устройства «с принципами права, к чему нас обязывает стремиться разум при помощи категорического императива».

Основная цель государства - обеспечение правопорядка. Кант как представитель немецкого Просвещения развивал теорию раннего либерализма. Поэтому патерналистскому государству (imperium paternale), которое было типичным

для немецких княжеств XVIII в., он противопоставил идеал правового государства (термин «Rechtsstaat» - «правовое государство» Кант еще не использовал). В патерналистском государстве: «суверен хочет по своим понятиям сделать народ счастливым и становится деспотом».

Напротив, целью правового государства должно стать не достижение всеобщего счастья, которое каждый гражданин понимает по-своему, а создание такого права, которое обеспечивает согласование внешней свободы индивида со свободой всех остальных.

Кант использовал два критерия классификации форм правления государства: разделение властей и количество правящих.

Идеальной формой правления для Канта была республика, под которой он понимал конституционную монархию с разделением властей. Ничего похожего в современной Канту Германии не было. Переход к идеалу для Канта был возможен только через реформы «сверху», а не через насильственную революцию. Кант выступал против революции, которую рассматривал как «горячечный бред», а казнь короля народом считал нарушением справедливости (Карл I, Людовик XVI). Кант делал ставку на реформы. Лучше всего для проведения реформ, считал он, подходит такая форма правления, как автократия. Чем меньше лиц, обладающих властью, тем легче осуществить реформы.

Проект вечного мира. В работе «К вечному миру» (1795) Кант говорит о том, что для вечного мира необходимо соблюдение шести предварительных и четырех основных условий.

Предварительные условия:

1) нельзя включать в мирный договор то, что могло бы возобновить войну;

2) нельзя приобретать государства по нормам частного права (например, передавать государство в приданное или по наследству, дарить государство): «государство (в отличие, скажем, от земли, на которой оно находится) не представляет собой имущества (patrimonium). Государство - это общество людей, повелевать и распоряжаться которыми не может никто, кроме него самого»;

3) постоянные армии должны быть постепенно распущены: «будучи постоянно готовыми к войне, они непрестанно угрожают ею другим государствам. Они побуждают их к стремлению превзойти друг друга в количестве вооруженных сил, которое не имеет предела, и поскольку связанные с миром военные расходы становятся в конце концов обременительнее короткой войны, то сами постоянные армии становятся причиной военного нападения с целью избавиться от этого бремени»;

4) не должно быть государственных займов, средства которых использовались бы для ведения войны: «Поиски средств внутри страны или вне ее не вызывают подозрения, если это делается для экономических нужд страны (улучшения дорог, строительства новых населенных пунктов, создания запасов на случай неурожайных лет и т.д.), но как орудие борьбы держав между собой кредитная система, при которой долги могут непомерно увеличиваться... являет собой опасную денежную силу, а именно фонд для ведения войны»;

5) не должно быть вмешательства одного государства во внутреннюю политику другого: «вмешательство посторонних держав означает нарушение прав независимого народа, борющегося лишь со своей внутренней болезнью»;

6) военные действия не должны в будущем вызывать недоверие между сторонами: «например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля».

Основные условия:

1) договор о вечном мире должны заключать республики, потому что при республиканском строе труднее начать войну;

2) результатом договора должна стать федерация свободных государств;

3) должно быть обеспечено всеобщее гостеприимство государств (например, культурные обмены и т.д.);

4) тайное условие: правители должны советоваться с философами: «Нельзя ожидать, чтобы короли философствовали или философы стали королями; да этого и не следует желать, так обладание властью неизбежно повреждает свободное суждение разума. Но короли или самодержавные (самоуправляющиеся по законам равенства) народы не

должны допустить, чтобы исчез или умолк класс философов, а должны дать ему возможность выступать публично; это необходимо и тем, и другим для внесения ясности в их деятельность».

С философией И. Канта связан ценностный подход к праву. Из творческого наследия философа актуальным до сих пор остается проект установления вечного мира.

Кант оказал влияние на последующую политико-правовую мысль: М.М. Сперанского, Б.А. Кистяковского, П.И. Новгородцева - в России; Р. Штаммлера, Г. Радбруха, Дель Веккио - на Западе.

Литература: Существует несколько изданий собрания сочинений Канта: Hartenstein, в 8 томах, 2 изданиях, 1867; Rosenkranz, в 12 томах, 1838; в настоящее время предпринято издание Прусской Королевской Академией, вышли с 1900 года тома I, II, III, IV, X, XI, XII. В русском переводе имеются исключительно отдельные сочинения: Критика чистого разума (Владиславлева, 1867, Соколова, 1897, Лосского, 1907); Критика практического разума (Смирнова, 1879 и Соколова, 1897); Критика способности суждения (Соколова, 1898); Пролегомены ко всякой будущей метафизике (Вл. Соловьева, 1893); О педагогике (Любомудров, 1896) Стоит сказать, для ознакомления с общей философией Канта можно указать: Куно - Фишер, История новой философии, т. IV, 1901, т. V, 1906; Паульсен, Иммаиуил Кант. Его жизнь и учение, 1899 и 1905; Риль и Виндельбанд, Иммануил Кант, 1905; курсы по истории новой философии Фалькенберга, Геффдинга Виндельбанда. По данныеке Йодль, История данныеки в новой философии, т. II, 1898, стр. 8 - 41. Стоит сказать, для философии права: Новгородцев, Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве, 1901; Чичерин, История политических учений, т. III, 1874, стр. 324 - 374; Friеker, Zur Kants Eechtsphilosopliie, 1855; Sodeur, Vergleichende Untersuchung der Staatsidee Kants und Hegels, 1894; Friedlander, Kant in seiner Stellung zur Politik (Deutsche Rundschau, 1876, ноябрь); Койген, Соцгальная философия с позиции Платоно - Кантовского идеализма (Вопр. фил. и псих.1904, кн. 71)

I. В 1724 году, в буржуазной семье простых ремесленников, на далеком востоке Пруссии, в Кенигсберге, родился Иммануил Кант. Наибольшее влияние на мальчика оказала мать, в кᴏᴛᴏᴩой были сильны благочестивые стремления пиданныестического направления, видевшего веру в глубине настроения и в строгости нравственного поведения.

Школьное образование дало ему главным образом знание классических языков. В университете, куда Кант поступил 16 лет, он нашел даровитых учителей, кᴏᴛᴏᴩые сумели возбудить в нем интерес к философии и естествознанию.

Влечение к дальнейшим научным занятиям встретило препятствие в недостатке материальных средств. С целью обеспечить себя с ϶ᴛᴏй стороны, Кант вынужден был по окончании университета в течение десяти лет нести на себе обязанности домашнего учителя. Это положение не было, однако, для Канта тяжелым, особенно в доме графа Кайзерлинга, где он пользовался большим уважением и почетом. Педагогическая деятельность не мешала его научным работам, и в конце ϲʙᴏей службы Кант выпустил сочинение "Естественная история и теория неба", 1755, само по себе обеспечившее Канту известность на будущее время. Выдвинутое им объяснение происхождения мира близко к общепринятому ныне воззрению, кᴏᴛᴏᴩое по϶ᴛᴏму носит название канто - лапласовской теории.

Несмотря на ряд научных работ, сделавших имя Канта весьма известным, ему все же не удавалось осуществить желанную мечту - получить профессуру. В 1758 году оϲʙᴏбодилась кафедра, но русский генерал фон-Корф, начальник края во время Семилетней войны, предпочел Канту его конкурента. Канту пришлось довольствоваться местом помощника библиотекаря, пока в 1770 году, на 46 году жизни, ему не открылась, наконец, возможность занять кафедру логики и метафизики.

В лице Канта мы имеем типичного немецкого профессора старого времени. Необыкновенно аккуратный как в чтении лекций, так и в ϲʙᴏих научных работах, до педантичности строго определивший весь ϲʙᴏй день, уклоняющийся от всяких одолжений, способных связать его независимость, крайне расчетливый в ϲʙᴏих расходах с целью обеспечить за собою ϲʙᴏбоду - таков Кант в представлении современников и потомства. Личная ϲʙᴏбода и порядок - основные требования характера Канта. Чуждый всякого честолюбия, погони за славой, а тем менее всякой корысти, Кант упорно отклонял предложения министерства перейти в Галле, на более видную и доходную кафедру. Кенигсберг на всю жизнь приковал к себе философа, кᴏᴛᴏᴩый исключительно на время гувернерства оставлял родной город и никогда не выезжал за пределы провинции. Важно заметить, что одинокий, без семьи, Кант знал только научные интересы и привязанности небольшого круга друзей, да ϲʙᴏего слуги Лампе.

Кстати, эта любовь к спокойствию духа объясняет поведение Канта в том столкновении с правительством, кᴏᴛᴏᴩое ему пришлось испытать под старость за ϲʙᴏи научные убеждения. В 1794 году он выпустил в свет книгу "Религия в пределах чистого разума". В ϶ᴛᴏ время в Пруссии, под влиянием событий, разыгрывавшихся во Франции, обнаружилась крайняя реакция. Почетная репутация философа не спасла его от именного королевского указа, кᴏᴛᴏᴩым профессору предлагалось впредь воздерживаться от вольнодумства, под угрозою неприятных последствий. Кант ответил, что, как верноподданный его величества, он будет впредь совершенно воздерживаться - как в лекциях, так и в сочинениях - от всякого публичного изложения всего касающегося религии. Конечно, Кант не проявил особенного гражданского мужества, но семидесятилетнему старцу можно извинить его отказ от борьбы.

Несмотря на слабость организма, с неприятными ϲʙᴏйствами кᴏᴛᴏᴩого Кант боролся всю жизнь гигиеною и силою воли, философ, с начала 90-х годов стал быстро слабеть физически и умственно. В 1797 году он принужден был оставить чтение лекций. В 1804 году старческая слабость положила конец его скромному, но значительному существованию.

II. В истории новой философии замечаются те же два периода, как и в истории древней: от вопроса о сущности внешнего мира мысль переходит к самому мыслящему субъекту. Этот переходный момент связывается по преимуществу с именем Канта.

Но следует заметить, что и рам Кант в ϲʙᴏем внутреннем развитии пережил те же два момента. Сначала его внимание сосредоточивается всецело на проблемах космологических и метафизических. В шестидесятых же годах он переходит от внешнего мира к внутреннему, и обращает внимание на вопросы антропологии и данныеки. В связи с новыми интересами находится, вероятно, открытие чтений по естественному праву, с 1767 года. Этот поворот внимания привел к наивысшей точке его философии, к критицизму, кᴏᴛᴏᴩый зарождается около 1770, и выражается в "Критике чистого разума", появившейся первым изданием в 1781 году. Отметим, что тем же духом проникнуты "Критика практического разума" 1798 и "Критика способности суждения", 1790.

Невольно останавливает на себе внимание чрезвычайно позднее появление трудов Канта по вопросам данныеки и особенно права. Правда, еще в 1785 году появились "Основы метафизики нравов". Но сочинение, посвященное специально праву "Метафизические начальные основания учения о праве" вышло в свет в тот самый год, 1797, когда автор его был вынужден прекратить ϲʙᴏе преподавание вследствие ослабления умственных сил.

Философия права Канта складывается под влиянием тех же трех факторов, как и мировоззрение других философов.

На философию Канта, особенно нравственную, кладет сильный отпечаток индивидуальность философа. В философии Канта трудно сказать, где кончается его личность и где начинается учение. Отличительными чертами его характера будут любовь к независимости и чувство долга. Чтобы быть ϲʙᴏбодным, Кант всю ϲʙᴏю жизнь подчиняет принципам и точно их соблюдает. Стремление к закономерности вызывается склонностью к порядку, возможность не отступать от принятых принципов поддерживается сильною волею (ты можешь, потому что ты должен) От ϶ᴛᴏй неуклонной принципиальности характер Канта приобретает черты строгости и холодности.

С того момента, как Кант приступил к занятиям философией (1740), и до того, когда он выступил ее преобразователем (1781), прошло слишком сорок лет, в течение кᴏᴛᴏᴩых миросозерцание Канта испытывало влияние различных направлений философской мысли. Стоит заметить, что он начал под давлением немецкой философии Вольфа, популяризатора Лейбница, проникнутой догматизмом и рационализмом. С таким мировоззрением Кант связал натур философию Ньютона. Далее мысль Канта подвергается сильному воздействию английской философии, сначала в форме эмпиризма Локка, а потом скептицизма Д. Юма.

В области данныеки Кант сперва поддался английским моралистам, особенно в лице Пэфтсбюри, а потом испытал сильное влияние естественного чувства Ж. - Ж. Руссо. В области политики Кант не мог не испытать влияния Вольфа, кᴏᴛᴏᴩый выступает теоретиком полицейского государства. С позиции ϶ᴛᴏй доктрины возвышению и укреплению государства подчиняются все нравственные цели. Личность человека не имеет большой цены перед задачами государства, осуществляемыми государем (отдача подданных в солдаты иноземцам для поддержания финансов) Государство заботится о добродетели подданных, как о политическом средстве: безусловное подчинение государству должно было вести к уничтожению всякой индивидуальности.

Это немецкое направление должно было поддаться под напором французских идей, под влиянием Вольтера, Монтескье, Руссо. Последний произвел на Канта особенно сильное впечатление. За чтением "Эмиля" Кант впервые забыл распорядок дня. Портрет Руссо был единственным украшением скромного кабинета профессора. Стоит сказать, для Канта заслуга Руссо в мире нравственном была та же, что Ньютона в мире физическом: оба открыли под многообразием форм порядок, данный самою природою. Кант поддался мысли Руссо, что наука и культура не играют роли в деле выработки нравственного сознания. Под влиянием французского писателя Кант пришел к убеждению, кᴏᴛᴏᴩому остался навсегда верен, что нравственность имеет первоначальную и независимую основу в самой природе человека. На ϶ᴛᴏм фундаменте построил Кант ϲʙᴏю данныеку.

III. В то самое время, когда рационализм достигает высшей точки ϲʙᴏего влияния, он получает сильный удар от руки Канта, раскрывшего всю неосновательность его притязаний.

Вопрос об основной задаче философии Канта представляется спорным. Стоит сказать, для одних существенный результат предпринятого Кантом труда выражается в отрицании возможности какого бы то ни было познания за пределами опыта. Другие видят все значение его работы в доказательстве возможности рационального познания мировой сущности. С одной позиции Кант разрушил иллюзию метафизики, как науки; с другой - он только подвел новый, более прочный, фундамент для метафизики. В случае если судить по результатам философии Канта, на кᴏᴛᴏᴩой вскоре пышно расцвели спекулятивные системы, то следовало бы признать верным первый взгляд. В случае если же держаться смысла и духа Кантовой философии, то крайне важно согласиться с правильностью мнения, что задача и сущность критической философии - чисто отрицательная*(973)

Такое двойственное понимание лежит на ответственности самого Канта. Как строго научный мыслитель, он твердою рукою задернул занавес за непостигаемым. В поисках же твердой нравственной опорой, Кант пытается приподнять часть им самим задернутой занавеси.

Явилось ли данныеческое учение Канта логическим выводом из его теоретического учения, или же он искал теоретического обоснования для ϲʙᴏего уже сложившегося нравственного убеждения? Отметим, что теоретическая или практическая проблема составляет основу его философии?

Две вещи наполняли душу Канта всегда удивлением и благоговением: "звездное небо над нами и нравственный закон в нас"*(974) Примирить данные две проблемы - составляло органическую потребность Кантовского духа. По всей вероятности, ход мысли Канта был таков. Прежде всего, он задался целью найти научное обоснование ϲʙᴏим моральным и религиозным убеждениям, за кᴏᴛᴏᴩыми он отверг всякое эмпирическое происхождение и кᴏᴛᴏᴩым в то же время он придал абсолютное, общечеловеческое значение. При этом теоретическое исследование не оправдало надежд и отказало в научном обосновании. Кант был слишком честный мыслитель, ɥᴛᴏбы обманывать самого себя, но в то же время нравственное сознание, ϶ᴛᴏт основной нерв философской мысли Канта, не могло примириться с отрицательным результатом. Душевное раздвоение привело Канта к убеждению в раздельности теоретического и практического элементов, с признанием первенства за последним: недоступное познанию, - доступно вере.

IV. Философия Канта есть критицизм. Становясь в положение третейского судьи, разбирающего процесс между философскими направлениями, критическая философия берется разрешить спор между догматизмом (Декарт, Спиноза, Лейбниц) и скептицизмом (Д. Юм), между рационализмом (Лейбниц - Вольф) и эмпиризмом (Бэкон, Локк) Этой цели Кант достигает, сосредоточивая ϲʙᴏе внимание на условиях познавательной деятельности человека.

Против догматизма и в пользу скептицизма Кант решает спор в том смысле, что убеждение во всемогуществе разума, способного дать познание всего сущего, путем извлечения из произвольно принятой предпосылки, не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует границам, поставленным самому разуму; против скептицизма и в пользу догматизма Кант признает, что имеются постоянные, незыблемые основы рационалистического познания, не подлежащие сомнению. В пользу эмпиризма и против рационализма Кант признает, что материал наших суждений дается нам извне, путем опыта, что познаваемо только то, что дано в опыте; в пользу рационализма и против эмпиризма утверждается, что не все понятия получаются из чувственного восприятия, что возможность уϲʙᴏения и обработки опытного материала дана а рriori самым существом духа.

Таким образом, философия Канта следует указанию Сократа: всякое построение философской системы должно иметь исходным пунктом самосознание разума. Разум обязан взглянуть на самого себя и оценить ϲʙᴏи силы. Ни к чему все попытки разрешения глубоких вопросов, "если самосознание разума не сделается истинной наукой, различающей с геометрическою достоверностью правильное употребление разума от ничтожного и бесплодного"*(975)

Философия, занимающаяся исследованием возможности и границ познания, называется критическою или трансцендентальною; она исследует не то, что выходит за пределы нашего познания (трансцедентное), а то, что ему предшествует, как необходимо предполагаемое (трансцендентальное)

В случае если другие считали возможным сравнивать Канта с Сократом по постановке задачи, то сам он любил сопоставлять себя с Коперником. Как последний разрушил обманчивое движение солнца вокруг земли, вызванное земной точкой зрения, так и Кант устранил обманчивую объективность того, что на самом деле совершенно субъективно, т. е. что составляет исключительно необходимое условие восприятия.

V. Первый вопрос, кᴏᴛᴏᴩый ставится критическою философией - что такое познание?

Всякое познание предполагает соединение двух понятий в виде суждения. Суждения бывают аналитические и синтетические*(976) Аналитическое суждение только раскрывает в сказуемом то, что уже дано в подлежащем, напр. тела протяженны. Такое суждение может уяснить наше знание, но расширить его оно неспособно. Синтетическое суждение придает в сказуемом подлежащему нечто новое, в нем еще не содержавшееся, напр. все тела протяженны. Протяженность уже заключается в понятии о теле, но тяжесть нет. Нельзя иметь понятия о теле без представления о его протяженности, но можно иметь понятие о теле без представления о его тяжести. Синтетическое суждение расширяет наше познание.

Но не всякое синтетическое суждение дает такой результат. Чтобы получилось научное познание, крайне важно убедиться, что соединение понятий не случайно, а необходимо. Познавательное суждение должно быть таким, ɥᴛᴏбы оно имело силу всегда и для всех. Как бы много случаев ни давал опыт, он все же не может дать необходимой и всеобщей связи. Суждения, основанные исключительно на опыте, не в состоянии установить научного познания. В случае если необходимая и всеобщая связь не дана в опыте, ее следует искать в самом разуме. По϶ᴛᴏму истинное познание достигается только путем синтетических суждений а priori.

Как же возможны синтетические суждения а priori? Вопрос об условиях априорного познавания составляет суть критики чистого разума.

Познание возможно благодаря тому, что доставляемый нам чувственностью материал подвергается в нас переработке по априорным законам разума. Содержание приходит к нам извне, схватывание и обработка производится при помощи средств, заложенных в нас. Эти средства имеют три стадии: чувственность, рассудок, разум в тесном значении. Соответственно тому все исследование условий познания распадается на три части: трансцендентальная эстетика, трансцендентальная аналитика и трансцендентальная диалектика*(977)

Трансцендентальная эстетика имеет ϲʙᴏею задачею исследовать условия чувственного восприятия*(978) Здесь Кант делает замечательное открытие. Пространство и время не даны в опыте, а составляют формы чувственного восприятия, пространство - внешнего, время - внутреннего. Пространство и время - ϶ᴛᴏ формы восприятия, потому что каждый отдельный опыт уже предполагает их. Пространство и время вне нас не существуют, они не могут быть восприняты опытом, потому что они составляют субъективные ϲʙᴏйства человеческого духа. Свое положение Кант доказывает тем, что мысль способна отвлечься от всего, что заполняет пространство и время, но не от самого пространства или времени. Можно было бы предположить, что понятия о пространстве и времени образованы опытным путем, посредством обобщения. При этом всякое общее понятие неизбежно беднее признаками, чем те представления, из кᴏᴛᴏᴩых оно извлечено, напр. понятие о человеке наряду с представлениями об отдельных людях. Но кто же решится утверждать, что понятие о пространстве или о времени беднее содержанием, нежели отдельные представления о той или другой части пространства, о том или ином моменте времени?

Материал впечатлений, воспринимаемый чувственностью в формах пространства и времени, лишен всякой связности и единства. Множественность и разнообразие восприятий должны подвергнуться воздействию интеллектуального рода, благодаря кᴏᴛᴏᴩому будут достигнуты всеобщность и необходимость приобретенного знания. Исследование ϶ᴛᴏй стороны познавательной деятельности составляет задачу трансцендентальной аналитики.

Превращение полученных восприятий в опытные суждения - есть дело рассудка, способности мыслящей, в отличие от чувственности, способности воспринимающей. Рассудок соединяет восприятия в суждения при посредстве понятий: без понятий восприятия слепы, но и понятия без восприятий пусты. Эти коренные понятия, предшествующие всякому опыту, называются категориями. Как пространство и время составляют формы чувственного восприятия, так категории составляют формы мышления или суждения. Эти чистые понятия крайне важно отличать от родовых понятий, образуемых путем отвлечения от эмпирических представлений. То приобретенные рассудком понятия, тогда как категории - ϶ᴛᴏ данный а priori элемент рассудка.

По мнению Канта, категорий столько, сколько существует форм суждения.
Стоит отметить, что основными категориями он признает: количество, качество, отношение, модальность (способы существования предметов) Отметим, что каждая из них делится на три. В группировании категорий по четыре, по три, по шести обнаруживается чрезмерная склонность философа к симметрии, кᴏᴛᴏᴩая невольно возбуждает недоверие, а Шопенгауэра привела к обнаружению в строении фальшивых окон.

С точки зрения трансцендентальной аналитики получает объяснение закон причинности. По мнению скептицизма, представленного Д. Юмом, идея причины не дана в опыте. Разум замечает исключительно отношение между двумя явлениями и, если ϶ᴛᴏ отношение в его представлении приобретает характер необходимости, то ϶ᴛᴏ только результат привычки, не более. Post hoc, часто повторяемое, превращается в propter hoc. Ум, привыкший видеть следование одного явления за другим, признает одно причиною другого: солнце светит, камень нагревается. При этом, всякая привычка может быть разрушена нарушением последовательности в явлениях - здесь корень скептицизма. Вопреки Д. Юму, Кант утверждает, что причинность не вытекает из опыта, а лежит в основе всякого опыта, как его необходимое условие. Причинность есть одна из категорий, т. е. составляет одну из форм суждения, кᴏᴛᴏᴩую рассудок сам налагает на воспринимаемый материал, а не извлекает из ϶ᴛᴏго материала.

От способности соединять между собою по известным законам чувственные восприятия, кᴏᴛᴏᴩую Кант называет рассудком (Verstand), крайне важно отличать способность приведения наших суждений к высшим точкам зрения, идеям, кᴏᴛᴏᴩую он называет разумом в тесном значении слова (Vernunft) Здесь мы вступаем в область трансцендентальной диалектики.

Установлено, что пространство и время не данные опыта, а формы чувственного восприятия, что количество, качество, отношение, модальность составляют не случайный результат опыта, а необходимое его условие. Но такое объяснение познания ставит ему определенные границы: оно не идет дальше явлений, кᴏᴛᴏᴩые составляют наши представления. Благодаря априорным условиям познания, мы достигаем всеобщего и необходимого познания явлений, но только явлений. То, что не составляет явления, не может быть предметом научного познания.

При этом перед нами факт существования метафизики, стремящейся к познанию сверхчувственного. Чтобы объяснить ϶ᴛᴏ стремление, Кант допускает, что нечувственное, если не может быть воспринимаемо, то все же мыслимо, умопостигаемо. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что надо различать явления (феномены) и вещи умопостигаемые (ноумены), вещи в себе. Поднимаясь от частного к общему, от обусловленного к условию, разум стремится к постижению того, что ни от чего не зависит, но от чего все зависит. Это безусловное разум никогда не в состоянии представить себе, как данное в опыте, как явление. И здесь крылась ошибка догматической метафизики, кᴏᴛᴏᴩая пыталась доказать объективное существование того, что существует исключительно как понятие разума. Но разум, в противоположность рассудку, понятия кᴏᴛᴏᴩого направляются на данные в опыте явления, ставит себе безусловное как цель, а не как данное. Следуя терминологии Платона, Кант называет данные понятия разума о том, что должно быть, идеями. Таких идей Кант признает три: идея души, идея мира, идея Бога: должна быть душа, как безусловный принцип внутреннего опыта; должен быть мир, как безусловный принцип внешнего опыта; должен быть Бог, как безусловный принцип происхождения всего существующего. По϶ᴛᴏму Кант отвергает рациональные психологию, космологию и теологию, кᴏᴛᴏᴩые принимают безусловное не за идею, а за предмет возможного познания. Так как вещи в себе, мыслимые исключительно в идее, не даны чувственно, то всякая попытка познания их при помощи понятий рассудка, неизбежно приводит к неразрешимым противоречиям, так называемым антиномиям. Можно с одинаковым успехом доказывать: 1) что мир ограничен в пространстве и во времени, или же что мир безграничен и бесконечен; 2) что материя состоит из атомов, или же что материя делима до бесконечности; 3) что все в мире совершается по законам природы, или же что рядом с причинностью допустима ϲʙᴏбода; 4) что существует высшее существо, как абсолютная причина мира, или же что такого существа нет.
Стоит отметить, что основание данных антиномий заключается в смешении вещи в себе с явлением. Мир, как целое, есть чистая идея разума, но в опыте мир нам не дан, - эмпирически не воспринимается ни бесконечность, ни ограниченность пустым пространством.

Посмотрим, как разрешает Кант третью антиномию с позиции критицизма. Человек принадлежит одновременно двум мирам. Как существо чувственного мира (явление) он подчиняется в ϲʙᴏих побуждениях и действиях закону причинности; как существо разумное (вещь в себе) - он не обусловлен причиною, он ϲʙᴏбоден. С научной позиции все его действия составляют необходимое следствие предшествующих явлений. Человек действует так, как только он мог действовать при данных причинах. Но с позиции нравственной оценки, действия человека зависят только от его воли, и человек должен действовать только так, как он должен, а не так, как он эмпирически может. В одном случае перед нами эмпирический человек, в другом - умопостигаемый. Так пытается Кант разрешить трудную для догматизма антиномию необходимости и ϲʙᴏбоды.

Критическая философия Канта базируется на строгом отличии явления от вещи в себе. Только явления могут быть предметом научного познания. Что касается вещи в себе, то она скрыта для человека. Кант не отвергал их действительности, но доказывал их непознаваемость, потому что вещи в себе не могут представляться человеку иначе, как в явлениях. Вот почему философ относился отрицательно к метафизическим построениям, гордо несущимся к самым вещам в себе. Эти спекулятивные системы Кант уподоблял высокиш башням, вокруг кᴏᴛᴏᴩых обыкновенно так много ветра; себе же он отводил место в плодоносной низменности опыта.

Так говорит теоретический разум. Но практический разум влечет философа в запретную область.

VI. Рядом с вопросом, что можно знать, выдвигается вопрос, что должно делать, рядом с интересами к вопросам бытия становятся вопросы долженствования. Познание есть дело теоретического разума, деятельность есть дело практического разума или воли. Стремление привести все данные вопросы к согласованию привело Канта к дилемме: или найти теоретическое обоснование нравственного убеждения или установить полную независимость ϶ᴛᴏго убеждения от теоретического обоснования. Кант стремился к первому решению, и потому его основные исследования, "Критика чистого разума" и "Критика практического разума", построены так симметрично, по философ был отброшен ко второму решению. В области данныеки Кант искал уже не столько истинного, сколько возвышающего, укрепляющего.

В случае если стать на точку зрения чистого разума, поведение людей подчиняется закону причинности, значит ϲʙᴏбоды воли нет, мысль подходит к детерминизму Спинозы. Но с данным не мирится нравственное сознание. По϶ᴛᴏму Кант переносит нравственность из мира эмпирического в мир умопостигаемый, где закон причинности не действует, где царит ϲʙᴏбода. Стоит сказать, для данныеки не то важно, что делает человек, а то, как он сознает, что должен делать.

Сказуемое "добрый" относится не к благам человеческой жизни, не к действиям человека, а к его воле, руководящей действиями. Добрая воля только та, кᴏᴛᴏᴩая возбуждается всецело уважением к нравственному закону, вне всяких интересов, расчетов, склонностей. В случае если купец продает доброкачественные товары, рассчитывая приобрести себе известность, если друг оказывает услугу побуждаемый любовью - доброй воли еще нет. Такое поведение, согласное с установленными правилами поведения, Кант признает легальными, но не моральными. Нравственным поведение человека становится только тогда, когда, преодолевая всякие склонности, низкие или высокие, он действует исключительно по обязанности, по чувству долга. Единственно нравственным побуждением будет сознание долга, уважение к нравственному закону.

Этот нравственный закон диктует человеку ϲʙᴏи веления в безусловной форме. Веления, императивы могут быть двоякого рода: гипотетический (условный) и категорический (безусловный) В первом случае соблюдение императива ставится в зависимость от желания достичь цели: если хочешь быть пастором, учи богословие; если хочешь дать ϲʙᴏему предприятию известность, торгуй честно. Нравственный закон, наоборот, безусловен, потому что он не обусловлен какою-либо целью: так надо поступать, потому что таково требование нравственного закона. По϶ᴛᴏму нравственный закон выступает в качестве категорического императива.

В чем же заключается ϶ᴛᴏт нравстванный закон? Кант формулирует его следующим образом: поступай так, ɥᴛᴏбы правило (максима) твоей воли всегда могло быть вместе с тем и принципом общего законодательства*(979) Попробуем применить ϶ᴛᴏт закон к поведению человека. Человек не должен лгать, потому что, если бы ϶ᴛᴏ стало общим поведением и все стали бы лгать, никто после того не верил бы словам и обещаниям и они стали бы излишними. Здесь, незаметно, контрабандным путем, в категорический императив прокрадывается начало гипотетическое: не лги, если не хочешь, ɥᴛᴏбы распалось общество.

Нравственный закон повелевает смотреть на каждого человека только как на цель; и никогда как на средство. Хотя человек сам по себе достаточно не свят, но человечество в его лице должно быть для него святым. Во всем творении все, что угодно и для чего угодно, имеет значение только как средство; но человек, а с ним каждое разумное создание, есть цель в себе самом*(980) Признание человеческого достоинства абсолютною целью приводит Канта к установлению следующего принципа: "Поступай так, ɥᴛᴏбы всегда иметь в виду человечество как в твоем лице, так и в лице всякого другого, как цель, и никогда не смотреть на него, как на средство".

С точки зрения Канта нравственная воля не заимствует откуда бы то ни было предписаний для себя, она создает их сама, она повинуется только самой себе, - она автономна. Воля сама дает себе законы, кᴏᴛᴏᴩым безусловно следует, и в ϶ᴛᴏм - то и состоит ее нравственный характер, потому что она исполняет долг ради долга. Но автономность воли предполагает ее независимость от внешних причин, т. е. состояние ϲʙᴏбоды.

Но как же основать ϲʙᴏбоду воли, когда все, что дано в опыте, подчинено началу причинности? И здесь камень преткновения для автора "Критики чистого разума". Стоит заметить, что он благополучно пытается обойти его, перенося волю из мира феноменального, где все подчиняется закону причинности, в мир умопостигаемый, где причинность не действует. Хотя ϶ᴛᴏ область запретная для чистого разума, Кант растворяет в нее двери для практического разума: да подчинится чистый спекулятивный разум чистому практическому разуму - примат практического разума. Таково требование нравственного сознания, перед кᴏᴛᴏᴩым должен смолкнуть голос теоретического разума.

Стоит сказать - получается раздвоение человека. Его характер, его воля рассматриваются то как феномен, то как нумен.
С одной точки зрения человека во всех ϲʙᴏих действиях подчиняется естественной необходимости, как явление (homo phaenomenon), но с другой стороны тот же человек сознает себя, как вещь в себе, не подчиняющуюся закону причинности (homo noumenon) В случае если характеры эмпирический и умопостигаемый не могут быть смешиваемы в одно, то как возможно их сосуществование? Допустимо ли воздействие умопостигаемого характера на эмпирический, когда закон причинности, как категория рассудка, неприменим вне пределов опыта. Где основание нравственной ответственности?

Стоит сказать - полет из мира чувственного в мир сверхчувственный хотя и дал удовлетворение нравственному сознанию самого Канта и его многочисленных почитателей, но не приблизил к истине. Свое субъективное нравственное сознание Кант объективировал и выдал за общий закон. При этом, при всей несостоятельности, в качестве теоретического объяснения явлений нравственности, учение Канта могло произвести и действительно произвело огромное впечатление, как нравственная проповедь, как сильное побуждение для каждого обратиться к ϲʙᴏему нравственному сознанию.

Передвижение в трансендентальную сферу заставило Канта поставить данныеку на чисто индивидуалистическую почву, с полным устранением социального элемента. Попытки же вывести нравственность из природы человека, а не из природы общества, никогда успехом не увенчаются.

VII. Устранив из данныеки внешнюю сторону поведения человека и сосредоточив данныеку на воле, побуждающей к поведению, независимо от каких либо целей, Кант создал большое затруднение для вопроса об отношении права к нравственности. Ему оставалось одно из двух: или решительно разъединить право и мораль, как области, лежащие в совершенно разных плоскостях, или же слить их в одно, объединив их на формальном начале и обосновав на категорическом императиве. Сам Кант не был далек от первого решения, а некᴏᴛᴏᴩые ученики поняли его именно в ϶ᴛᴏм направлении, не смущаясь тем, что при такой постановке право ускользает от нравственного воздействия. Но Кант, по - видимому, был более склонен ко второму решению, несмотря на то, что нравственный закон опирается на автономию, кᴏᴛᴏᴩой не может быть у права.

Вот почему учение Канта о праве поражает ϲʙᴏею темнотою, невыдержанностью начал и сбивчивостью терминологии.

Постановка вопроса имеет нередко предопределяющее значение для его решения. Посмотрим, как ставит Кант вопрос о сущности права. "Вопрос о том, что такое право, говорит философ, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина. Конечно, он может ответить, что согласуется с правом (quid sit juris), т. е. с тем, что предписывают или предписывали законы данного места и в данное время. Но когда ставится вопрос, справедливо ли то, что предписывают законы*(981), когда от него требуется общий критерий, по кᴏᴛᴏᴩому можно было бы распознать справедливое и несправедливое (justum et injustum), - с данным он никогда не справится, если только он не оставит на время в стороне данные эмпирические начала и не поищет источника суждений в одном исключительно разуме". "Чисто эмпирическая наука права - ϶ᴛᴏ голова (как в басне Федра), кᴏᴛᴏᴩая может быть очень красивой, но, к сожалению, - без мозгов"*(982)

Задавшись целью открыть, что признается правом, Кант ищет, что должно признаваться правом. Поставив вопрос о праве, он смотрит на правду.

И вот Кант, стараясь обмозговать понятие о праве, выставляет, без всяких предварительных исследований, следующее определение: "право есть совокупность условий, при кᴏᴛᴏᴩых произвол одного может быть согласован с произволом другого по общему закону ϲʙᴏбоды"*(983) Такова объективная сторона права. С субъективной стороны ϶ᴛᴏ же понятие выражается в виде принципа поведения (максимы): "действуй внешним образом так, ɥᴛᴏбы ϲʙᴏбодное проявление твоего произвола могло быть согласовано со ϲʙᴏбодой каждого, по общему закону"*(984) Нельзя конечно, не заметить, что принцип правового поведения построен по симметрии с принципом морального поведения.

Где же основа обязательности принципа? Почему я должен поступать по ϶ᴛᴏму принципу? Первою мыслью Канта будет искать эту основу в морали: таково требование нравственного закона. Следовательно, обязательность права базируется на категорическом императиве*(985) " Rechtslehre, введение, стр. XXXIV.". Сближение права и нравственности делается возможным. При этом Кант разрушил эту возможность сближения, признав за правом принудительность. "Устранение препятствия, ставшего на пути предположенного действия, вполне ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует идее ϶ᴛᴏго действия. По϶ᴛᴏму все, что есть не право, составляет препятствие для ϲʙᴏбоды по общему закону: принуждение есть препятствие или противодействие, оказываемое ϲʙᴏбоде. Следовательно: если известное пользование ϲʙᴏбодой препятствует ϲʙᴏбоде по общему закону (т. е. составляет не право), то принуждение, противопоставленное такому пользованию, как устранение препятствия для ϲʙᴏбоды, согласно с общим законом ϲʙᴏбоды; по϶ᴛᴏму, ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙенно закону противоречия, право соединяется с возможностью принуждения в отношении того, кто препятствует его осуществлению"*(986) Но, если нравственность базируется на автономии и ϲʙᴏбоде воли, а право базируется на внешнем воздействии - между ними нет моста, у них нет общего критерия.

Сам Кант несколько иначе подходит к скользкому вопросу об отношении права к морали. Когда воля исполняет закон, как внешнее дело, когда поведение человека согласно с законом с внешней стороны, независимо от мотивов, - воля легальна. Когда же воля исполняет закон ради внутреннего сознания долга, когда поведение человека обусловливается категорическим императивом - воля моральна. Это сопоставление легальности и моральности составляет любимую мысль Канта, кᴏᴛᴏᴩую он охотно повторяет*(987)

При этом Кант упускает из виду, что право не ограничивается одною внешнею стороною поведения. В уголовном праве учение о внутренней стороне преступного деяния представляет чуть ли не центральное место; в гражданском праве влияние мотивов на силу сделки, влияние добросовестности на объем ответственности, на возможность приобретения прав играет также не последнюю роль. В случае если бы точка зрения Канта была верна, то право и нравственность могли бы быть только противопоставлены. Но сам Кант сопоставляет их, как две части метафизики нравов: учение о праве и учение о добродетели.

В стремлении выяснить идею права Кант отграничивает право от справедливости с одной стороны, от состояния крайней необходимости с другой - и еще более затемняет вопрос. "Со всяким правом в тесном смысле соединяется возможность принуждения. Но можно мыслить еще право в широком смысле (jus Jatum), с кᴏᴛᴏᴩым ни по какому закону не соединена возможность принуждения. Такое право, истинное или мнимое, будет в двух видах: справедливость (aequitas) и право крайней необходимости (Nothrecht), из кᴏᴛᴏᴩых первое есть право без принуждения, а второе есть принуждение без права"*(988) Погоня за симметрией доводит Канта до признания права без права! Интересно, что, противопоставляя справедливости право, Кант берет примеры исключительно из положительного права: из договора товарищества и договора личного найма.

Между тем к положительному праву Кант относится как к голове без мозгов. Этому праву, основывающемуся на воле законодателя, философ противополагает право естественное, кᴏᴛᴏᴩое всецело зиждется на принципах априорных. Таким образом, Кант под одним и тем же выражением "право" понимает: 1) право положительное, 2) право рационалистическое или естественное, 3) справедливость. Это обстоятельство не могло не повлиять на успех решения задачи.

Можно признать, конечно, несостоятельность попытки Канта определить сущность права. Но нельзя отрицать, что его формула права, построенная на основной идее ХVIIII в., на ϲʙᴏбоде, имела большое практическое влияние. Стоит заметить, что она ударяла по государственному строю, в кᴏᴛᴏᴩом не стеснялись вторгаться в сферу жизни гражданина далеко за пределы требований совмещения общей ϲʙᴏбоды. Кантовский принцип, резко противореча основам полицейского государства, вскрывал всю несостоятельность правительственной опеки, переносил на самое личность попечение о пределах допускаемой ϲʙᴏбоды действий, давал новое оружие в руки борцов за политическую ϲʙᴏбоду.

VIII. Кант разделяет естественное право на частное и публичное, но с данными терминами он соединяет особое значение. "Основное деление естественного права не то, кᴏᴛᴏᴩое до сих пор делалось: право естественное и право общественное. Стоит заметить, что оно должно быть таково: право естественное и право гражданское, из кᴏᴛᴏᴩых первое должно быть названо частным правом, а второе публичным. В самом деле, естественному состоянию должно противопоставлять не общественное, а гражданское, потому что и в естественном состоянии может быть общество, но не может быть гражданского общества (обеспечивающего публичными законами Мое и Твое) Вот почему первое из указанных прав называется правом частным"*(989) Трудно понять, зачем понадобилось Канту ломать уже успевшую твердо установиться терминологию, тем более, что содержание того, что он излагает под именем частного и публичного права, ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует общепринятой классификации.

Сфера частного права - ϶ᴛᴏ внешнее Мое - и - Твое. "Моим по праву (meum. juris) признается то, с чем я так связан, что пользование им со стороны другого без моего позволения оскорбило бы меня. Субъективное условие возможности пользования составляет владение"*(990) Не трудно заметить, что владением Кант называет всякое вообще частное право в субъективном смысле. Кант старательно проводит различие между физическим владением и правовым владением. "Я не назову моим яблоко потому только, что я держу его в руке (владею физически); я могу назвать его моим только тогда, когда я в праве сказать: я владею им, хотя моя рука положила его неизвестно куда. Точно также я не могу говорить о владении землей, на кᴏᴛᴏᴩой расположился; она в моем владении исключительно тогда, когда я могу сказать, что я ею владею, хотя я не нахожусь более на ней"*(991) Физическое владение Кант признает эмпирическим (possessio phaenomenon), правовое владение - умопостигаемым (possessio noumenon) Кстати, эта мысль кажется Канту очень важной и глубокой, и он неоднократно возвращается к ней.

В чем же состоит правовое владение и как оно возможно без физического владения? Владение становится правовым в силу того, что все другие люди признают для себя обязательным не нарушать моего владения. "В ϶ᴛᴏм выражении: вещь моя, заключена идея всеобщего законодательства, потому что тем самым на всех налагается обязанность воздержаться от пользования ею, обязанность, кᴏᴛᴏᴩая иначе не предполагается"*(992) Таким образом, частное право держится не единичною волею, а соединенною волею всех. В случае если мое право базируется на отказе всех от пользования тою же вещью, то, очевидно, что до отказа они имели право пользования. В случае если же всем принадлежало право пользования одною и тою же вещью, то крайне важно признать, что частное право предполагает предшествующий коммунизм. Поземельная частная собственность немыслима без предполагаемой общности (comnmnio possessionis originaria) При этом следует иметь в виду, что Кант принимает коммунизм не как историческую действительность, не как эмпирический факт, а как чистую идею разума: может быть, так и не было, но так должно было быть.

Со стороны материальной частное право может иметь ϲʙᴏим объектом или вещь, или действие другого лица, или ϶ᴛᴏ другое лицо. Со стороны формальной (способа приобретения) Кант разделяет частное право на вещное, личное, и лично - вещное*(993)

"Обычное объяснение права на вещь, как права против всякого ее обладателя, есть хорошее словесное определение"*(994) Виндикация - ϶ᴛᴏ сущность вещного права. Без возможности потребовать от каждого обладателя, ɥᴛᴏбы он прекратил пользование вещью, нет вещного права. В случае если бы человек был один на земле, то у него не было бы права на вещь, потому что не было бы ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих обязанностей, не было бы правового общения*(995) Основанием права собственности Кант признает захват - occupatio, потому что, по его мнению, приоритет во времени овладения вещью представляется единственным началом, кᴏᴛᴏᴩое согласуется с общим законом ϲʙᴏбоды*(996) Процесс оккупации состоит из трех моментов*(997): овладения (apprehensio), объявления вещи ϲʙᴏею (declaratio) и приϲʙᴏения (appropriatio)

"Личное право есть владение волею другого лица, как возможность направить ее указанием моей воли на известный результат в согласии с общим законом ϲʙᴏбоды"*(998) Акт соединения воли двух лиц, направленный к перенесению владения с одного лица на другое называется договором. В договоре Кант различает два момента подготовительных (предложение и одобрение) и два момента учредительных (обещание и принятие) Обязанность исполнить заключенный договор также мало поддается доказыванию, как и необходимость трех линий для построения трехугольника. Кстати, эта обязанность есть требование (постулат) чистого разума*(999) Кант тщательно выясняет, что договор дает только право на действие лица, но не на вещь, каковое право приобретается только передачею*(1000) Классификация договоров, предлагаемая Кантом, базируется на различии одностороннего и взаимного приобретения*(1001) Соответственно тому договоры различаются: благотворительные (напр. дарение, ссуда, поклажа), обременительные (напр. купля - продажа, наем, заем) и обеспечивающие, но не дающие приобретения (напр. залог, поручительство) Слабость такой классификации тем очевиднее, что Кант настаивает на догматическом ее значении.

Наконец, лично - вещное право есть владение внешним объектом, как вещью, и пользование им, как человеком*(1002) Это сфера семейной жизни. Здесь речь идет о власти мужа над женою, родителей над детьми, господина над слугами. Вещный элемент обнаруживается в том, что если один из супругов (жена?) уходит или вступает в сожительство с посторонним, то другой супруг (муж?) имеет бесспорное право требовать возращения его, как вещи*(1003)

Брак*(1004), создающий супружескую власть, есть половое общение, имеющее ϲʙᴏею целью взаимное пользование половыми органами и способностями лиц разного пола (usus membrorum et facultatum sexualmm alterius) И в определении, и в развитии учения о браке все внимание сконцентрировано Кантом на физиологической стороне, - нравственная сторона обходится молчанием*(1005) Стоит сказать - пользование одним половою природою другого превращает последнего в орудие наслаждения первого, но человек для человека может быть только целью и никогда не должен быть средством. Кант чувствует опасность ϲʙᴏего положения и находит выход из затруднения во взаимности пользования и в легальной форме пользования. В случае если половое сожитие диктуется природою, почему взаимное пользование половыми органами должно происходить непременно в форме брака? Можно понять, почему такое пользование недопустимо путем насилия (facto), путем найма (pactum fornicationis) Но почему, с точки зрения, развиваемой Кантом, недопустимо взаимное пользование по взаимному соглашению (pacto), и почему оно возможно исключительно в форме сожития, определенной законом (lege), - ϶ᴛᴏго Кант объяснить не мог. Стоит заметить, что он просто ссылается на требование чистого разума*(1006) Далее, целью брака, по Канту, будет произведение и воспитание детей*(1007) С ϶ᴛᴏй позиции Кант последовательно признает недействительность брака, заключенного под условием полового воздержания или при знании половой неспособности одного из супругов*(1008) Но с ϶ᴛᴏй же позиции Кант должен был допустить расторжение брака при его безпригодности или при наступившей половой неспособности. Но Кант смущается перед данными выводами и спешит их отвергнуть*(1009)

IX. В политических воззрениях Канта, выраженных им в нескольких сочинениях, большею частью отрывочно, обнаруживаются и замечательная неустойчивость и глубокие противоречия. Стремление Канта согласовать ϲʙᴏи политические убеждения со ϲʙᴏей общей философией, примирить политические идеи французского происхождения с лояльностью прусского гражданина, еще усложняется давлением современных событий: с одной стороны - торжеством народной ϲʙᴏбоды, а с другой - ужасом конвента и террора.
Стоит отметить, что оставаясь до конца ϲʙᴏей жизни верным господствующей идее ϲʙᴏего времени, идее политической ϲʙᴏбоды, Кант невольно отступал перед ее требованиями под влиянием впечатления, навеянного крайностями французской революции и особенно казнью Людовика XVI. Оттого политическая философия Канта отличается такою поразительною невыдержанностью начал, кᴏᴛᴏᴩая не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует достоинству глубокого мыслителя.

Что такое государство? Государство, отвечает Кант, есть соединение большого или меньшего числа лиц под действием права*(1010) Цель государства - ϶ᴛᴏ торжество идеи права, но ни в каком случае не счастье граждан. Создание государства есть требование категорического императива.

В вопросе о происхождении государства, о переходе из естественного состояния в государственное, Кант приближается к Гоббсу. Кант разделяет мысль Руссо, что в естественном состоянии люди могут быть более счастливы, чем в государственном*(1011), но в то же время он согласен с Гоббсом, что люди по природе злы. "Конечно, опыт не дает нам права вывести заключение, что люди поставили насилие правилом ϲʙᴏего поведения и что злоба приводит их неизбежно к взаимной войне"*(1012) Но как бы мы ни представляли себе людей добрыми и склонными уважать чужие права, все - таки рациональная идея такого состояния а priori вызывает другую идею - недостаточной обеспеченности против насилия до того момента, как установится государственный порядок. В другом месте Кант выражается еще более в духе Гоббса: "для людей естественное состояние есть состояние не мира, а войны"*(1013) Кстати, эта необеспеченность, даже неосуществимость права заставляет стремиться к выходу из естественного состояния и к образованию государства. Договор, в силу кᴏᴛᴏᴩого народ организуется в государство, т. е. все (omnes et singuli) отрекаются от естественной ϲʙᴏбоды, ɥᴛᴏбы тотчас же осуществить ее, воспользоваться ею в качестве членов государства, называется первобытным договором.

Принимая договорную теорию происхождения государства, Кант, однако, далек оттого, ɥᴛᴏбы видеть в договоре исторический факт. "Тщетно доискиваться возникновения государства - ведь дикари не составляют письменного акта о подчинении праву"*(1014) Это априорная идея, объясняющая то, чего не может объяснить опытное знание. Таково требование разума, хотя бы в исторической действительности ϶ᴛᴏго и не было.

X. В представлении Канта о государственной власти ясно обнаруживается влияние Руссо и Монтескье.

Следуя Руссо, Кант признает суверенитет только за народом, за общею волею. Эту мысль он настойчиво проводит через все ϲʙᴏе "Учение о праве", хотя в ϲʙᴏих выводах далеко не проявляет последовательности. Материал опубликован на http://сайт
Следуя Монтескье, Кант в основу учения о государственной власти кладет начало разделения властей.

"В государстве имеются три власти, т. е. соединенная общая воля выражается в трех лицах (trias politica): верховная власть (суверенитет) в лице законодателя, исполнительная власть (основанная на законе) в лице правителя, и судебная власть (признающая за каждым Мое - и - Твое согласно закону) в лице судьи"*(1015) Принцип разделения властей безусловно необходим. Правительство, кᴏᴛᴏᴩому принадлежала бы в то же время законодательная функция, было бы деспотическим. Точно также народ (законодатель) не может быть одновременно правительством, потому что последнее подчинено законам, связано ими, т. е. волею суверена, а ϶ᴛᴏ привело бы к внутреннему противоречию. И наконец, кто предписывает и правит, тот не может быть судьею"*(1016) При этом Кант обращает внимание на то, что все три власти в государстве не что иное, как выражение соединенной воли народа*(1017)

С точки зрения достоинства каждой из властей следует признать, что власть законодателя в деле определения Моего - и - Твоего безупречна; власть правителя в деле исполнения - непреодолима; и власть высшего суда - неизменна*(1018)

Законодательная власть может принадлежать только общенародной воле. Кстати, эта воля выражается в подаче голоса со стороны граждан. Граждане, как таковые, обладают тремя неотъемлемыми ϲʙᴏйствами (атрибутами): законною ϲʙᴏбодою, гражданским равенством и гражданскою самостоятельностью. Законная ϲʙᴏбода состоит в праве повиноваться исключительно тому закону, в создании кᴏᴛᴏᴩого гражданин участвовал ϲʙᴏим голосом. Гражданское равенство дается признанием равных прав за всеми гражданами: в пределах равного подчинения закону допустимо исключительно моральное преобладание одного над другим. Наконец, гражданская самостоятельность состоит по сути в том, что ϲʙᴏим существованием и самосохранением гражданин обязан ϲʙᴏим собственным силам, а не чьему-либо усмотрению*(1019) Только при наличности данных атрибутов гражданин может осуществлять ϲʙᴏю законодательную волю. С позиции данных атрибутов Кант протестует против полицейского государства, кᴏᴛᴏᴩое печется о счастии граждан, не давая им самим определять ϲʙᴏе благополучие по собственному усмотрению. Такое государство Кант называет патриархальным, потому что оно стремится уподобиться отцу, в отличие от патриотического государства, где каждый чувствует себя в родном лоне*(1020)

XI. Формы правления классифицируются Кантом по следующему признаку: предписывает ли один всем, или несколько равных между собою предписывают совместно всем остальным, или же, наконец, все сообща предписывают каждому. Соответственно тому складываются три формы государственного устройства: автократия, аристократия и демократия*(1021) С другой точки зрения, формы правления различаются, смотря по тому, осуществлен ли в данном государственном строе принцип разделения властей.
Интересно отметить, что там, где разделение проведено - форма правления республиканская, где ϶ᴛᴏго нет - там форма правления деспотическая. Автократия и непосредственная демократия - равно деспотические формы*(1022)

Какая же форма правления будет лучшею? От Канта можно было ожидать решительного ответа на ϶ᴛᴏт вопрос, притом независимого от практической осуществимости. Между тем Кант ограничивается указанием, что лучшая форма та, кᴏᴛᴏᴩая наиболее проста. С ϶ᴛᴏй точки зрения, демократия наименее удовлетворительна, потому что она наиболее сложна. Очевидно, самою простою будет автократия, но при ней подданные перестают быть гражданами. Невелико утешение в том, будто автократия есть лучшая форма правления, если хорош монарх (т. е. если он не только желает добра, но и знает, в чем оно состоит), - ведь ϶ᴛᴏ не более как тавтология: наилучший государственный строй есть тот, благодаря кᴏᴛᴏᴩому правитель государства делается наилучшим правителем, другими словами - наилучший строй есть тот, кᴏᴛᴏᴩый лучше всех. Кстати, эта сомнительная тавтология толкает Канта на еще более сомнительное разъяснение. Сказанное об автократии не относится к монархии, потому что монарх есть только представитель суверена, тогда как автократ сам суверен. Непонятно, как мог Кант признать автократа сувереном, когда по его же мнению суверенитет всегда в народной воле, и откуда вывел Кант представительство монарха? В другом месте, позднее, Кант высказался в пользу республики, под кᴏᴛᴏᴩою он понимал представительный образ правления*(1023)

Как возможно изменение государственного строя, переход от одной формы правления к другой? Изменение (негодного) государственного устройства, кᴏᴛᴏᴩое порою будет необходимым, может быть произведено только сувереном путем реформы, но не народом путем революции"*(1024) Так как автократ сам суверен, то, очевидно, переход от абсолютизма к представительному правлению может осуществиться исключительно путем самоограничения, путем октроирования конституции*(1025)

Недопустимость изменения формы правления путем революционным Кант доказывает следующими соображениями. Государственный строй, как и законы, носит печать святости и неприкосновенности, имеет как бы высшее, нечеловеческое происхождение. "Таков именно смысл положения: несть власти аще не от Бога. Его надо понимать не как исторический принцип, но как принцип чистого разума, диктующий обязательность повиновения законодательной власти, каково бы ни было ее происхождения"*(1026) Кант не мог не предвидеть, что именно с рационалистической позиции возможна критика государственного строя, не отвечающего требованиям чистого разума, возможна ссылка на первоначальный договор, как на чистую идею. Предупреждая ϶ᴛᴏ возражение, Кант заявляет, что ссылка на договор для граждан, уже находящихся в государственном состоянии, не имеет никакого значения. "Это пустые и опасные для государства разговоры". Стоит заметить, что он не замечает, что данным заявлением придает государственному договору не рационалистический, а исторический характер.

Право сопротивления и низвержения власти не может быть предоставлено конституцией никому. В случае если бы и была составлена такая статья, кᴏᴛᴏᴩая давала бы право сопротивляться суверену на случай нарушения им конституции, то ϶ᴛᴏ было бы явным противоречием. В самом деле, получивший право на сопротивление должен бы, для его осуществления, обладать большею, или по крайней мере не меньшей силой, чем суверен. Но тогда не тот суверен, кому можно сопротивляться, а тот, кто может сопротивляться*(1027) Против ϶ᴛᴏго аргумента, так же как и против положения, что у суверена по отношению к подвластным имеются только права, но не обязанности*(1028), заимствовано от Гоббса), - нельзя было бы ничего возразить, если бы только Кант, во-первых, стоял на положительной, а не на рационалистической точке зрения, и, во-вторых, если бы он не забыл, что суверен - ϶ᴛᴏ народ, а не монарх, кᴏᴛᴏᴩый только представитель суверенитета. Между тем, говоря о сопротивлении, Кант все время имеет в виду именно монарха.

Против монарха недопустимо ни возмущение (seditio), ни восстание (rebellio) Суд над монархом представляет собою полное извращение идеи права: восставший народ выступает за ϲʙᴏе собственное дело, а никто не может быть судьею в собственном деле. Неправомерно и наказание монарха, кᴏᴛᴏᴩый, в качестве такового, не может сделать зла (Кант ссылается на английский принцип) Притом наказание составляет дело исполнительной власти, а так как монарх и есть сама исполнительная власть, то правомерно возможно исключительно самонаказание с его стороны*(1029) Казнь монарха, как Карла I или Людовика XVI, по ϲʙᴏей неправомерности способна поразить ужасом разум человека, проникнутого идеей права. При мысли о цареубийстве Кант выходит из обычного, ϲʙᴏйственного ему спокойствия*(1030)

"Самая легкая попытка в ϶ᴛᴏм направлении составляет государственную измену. Преступник ϶ᴛᴏго рода должен быть наказан смертью, как за покушение убить ϲʙᴏю родину - мать (parricida)". Странно, что к вопросу о цареубийстве Кант подошел с политической, а не с данныеческой точки зрения, не со стороны абсолютной ценности человеческой жизни.

Отвергая так решительно активное сопротивление, Кант готов допустить пассивное сопротивление. Стоит заметить, что он согласен даже признать его правомерную необходимость при том, однако, условии, ɥᴛᴏбы оно исходило не от народа, а от законодательной власти. "При государственном устройстве, в кᴏᴛᴏᴩом народ может через ϲʙᴏих представителей (в парламенте) законно сопротивляться правительству или его представителю (министру) - такое устройство называется ограниченным, - нет активного сопротивления (со стороны произвольно собранной части народа с целью побудить правительство к известному акту, следовательно с целью выполнить акт исполнительной власти), но есть только отрицательное сопротивление, т. е. отказ народа (в парламенте) Это сопротивление позволяет не всегда удовлетворять требования, какие правительство предъявляет нередко во имя государства. В случае если бы данные требования не встречали оппозиции, - ϶ᴛᴏ было бы верным признаком, что народ испорчен, что его представители продажны, что глава государства действует деспотически через ϲʙᴏего министра, а последний - предатель народа"*(1031) Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что Кант допускает только одну форму сопротивления - посредством бюджета. Ошибка Канта состоит по сути в том, что он в осуществлении парламентом ϲʙᴏего бюджетного права увидел пассивное сопротивление. Идея конституционной монархии не раскрылась вполне Канту. Кант умалчивает по вопросу, как в абсолютной монархии путем пассивного сопротивления доказать, что народ еще не испорчен.

XII. Может быть, нигде не выразил Кант так настойчиво ϲʙᴏе отвращение к телеологической точке зрения, как в учении об уголовном праве, и, может быть, нигде так ярко не обнаружилась вся невозможность строить правовые воззрения вне ϶ᴛᴏй точки зрения.

Что такое наказание? Необходимо различать естественное наказание (poena naturalis) и правовое наказание (poena forensis) В силу природы пророк несет сам в себе страдание, как кару. Правовое наказание устанавливается законодателем. Наказание есть причинение страдания со стороны власти виновнику нарушения закона*(1032) Стоит заметить, что оно должно быть наложено на преступника не по каким-либо соображениям целесообразности, а исключительно потому, что совершено преступление. Целесообразность неуместна в карательной области по той причине, что человек никогда не может быть средством для достижения каких либо целей - он всегда цель сам по себе. Преступник наказывается не для того, ɥᴛᴏбы, а потому, что уголовный закон есть категорический императив*(1033) Это требование настолько безусловно, что "если бы гражданское общество должно было бы, с общего согласия, распасться (ну, напр., если бы народ, живший на острове, решил покинуть его и рассеяться), то последний убийца, содержащийся в тюрьме, должен быть предан смерти раньше, чем будет расторгнут государственный договор, дабы никто не избег наказания за ϲʙᴏе преступление"*(1034)

Каков же принцип карательной деятельности? На чем должна быть построена мера наказания? По мнению Канта, таким принципом может быть только начало равенства кары с преступлением (jus talionis)

Это начало равенства применяется легко при убийстве. Отнявший жизнь у другого должен сам ее лишиться. Стоит сказать, для Канта ϶ᴛᴏ вопрос, не возбуждающий сомнения в его общей постановке. Стоит заметить, что он глубоко возмущается жалкими софизмами Беккарии, кᴏᴛᴏᴩый, из ложно понимаемой гуманности, восстает против смертной казни. Но некᴏᴛᴏᴩые частности смущают и Канта. Смерти должны быть преданы как самые убийцы, так и вообще все соучастники, в т.ч. и подстрекатели. Но события дня наводят Канта на следующее сомнение. Как поступить, если число соучастников так велико, что государство, желая покарать всех преступников, должно было бы предать смерти всех ϲʙᴏих подданных? Остается одно: в законодательном порядке заменить смертную казнь, напр., депортацией*(1035) Кант не разъясняет, однако, как применить эту кару ко всем подданным, и, если такая всеобщая кара возможна, на каком основании заменять смертную казнь депортацией?

Другой случай, смущающий Канта, ϶ᴛᴏ детоубийство. Стоит заметить, что он находит смертную казнь здесь неприменимой. Но не соображения гуманности подсказывают Канту такое решение, а, наоборот, требования ригоризма. "Ребенок, рожденный вне брака, есть ребенок, рожденный вне закона (потому что брак ϶ᴛᴏ - закон); следовательно, ϶ᴛᴏ ребенок, рожденный вне покровительства законов. Стоит заметить, что он попал в государство как контрабандный товар, а потому государство может игнорировать его существование, так как он не должен бы вовсе существовать, а следовательно государство в праве игнорировать и его уничтожение*(1036)

В других преступлениях не так легко провести начало равенства, как при убийстве, и Кант довольно искусственно подгоняет кару к преступлению. Так при обиде, нанесенной словом, предлагается унизить обидчика, обязав его публично поцеловать руку обиженного. Тот, кто крадет, уничтожает уверенность всех в ϲʙᴏем праве собственности. Всех - значит и ϲʙᴏю собственную. Чтобы возвратить ему обеспеченность, государство заставляет его зарабатывать себе кусок хлеба принудительным трудом в тюрьме или на каторге, а может быть, даже в рабстве*(1037)

Важно заметить, что одною из важных прерогатив суверена будет право помилования, т. е. смягчения или полного устранения кары. Кант отвергает допустимость помилования в отношении преступлений, совершенных гражданами против граждан, но допускает помилование, когда дело касается оскорблений самого суверена, кᴏᴛᴏᴩое характеризуется, как оскорбление величества*(1038) Кант забыл, что с его позиции суверен - ϶ᴛᴏ народная воля, а не монарх, и что оскорбление монарха не есть частное дело.

Таково приложение высокой данныеки категорического императива к вопросам уголовного права. Влияние воззрения Канта на наказание, получившее название теории нравственного возмездия, было до половины XIX столетия господствующим среди криминалистов и уступало только влиянию Гегеля.

XIII. В противоположность прошлому столетию, характеризующемуся националистическими тенденциями, XVIII век проникнут идеей космополитизма. Людям эпохи просвещения была чужда та вражда и то взаимное отчуждение, кᴏᴛᴏᴩые создались позднее, под влиянием наполеоновских войн.

Сын ϲʙᴏего века, Кант далек от национального пристрастия. Стоит заметить, что он весь проникнут общечеловеческими идеалами. На космополитических началах строит он ϲʙᴏе учение в области международного права.

Исходным пунктом для идеи международного права будут положения: что народы в их взаимных отношениях находятся в состоянии не правовом; что ϶ᴛᴏ состояние есть состояние войны, хотя бы в действительности война и не была постоянным явлением*(1039) Отсюда вытекает задача определить отношение государства к государству: 1) до войны, 2) во время войны, 3) после войны.

Право вести войну вытекает крайне важно из того, что за отсутствием суда, кᴏᴛᴏᴩым споры разрешаются в гражданском состоянии, государствам, находящимся в естественном состоянии, только и остается, что осуществить ϲʙᴏи права силою. Цель войны - только осуществление права: цель войны не может быть ни карательная, ни завоевательная*(1040) Правомерная война - только оборонительная, т. е. направленная на защиту существования от угрожающей государству опасности.

Мир, конечно, лучше войны. Сохранение его достигается с одной стороны внутреннею организацией каждого государства, с другой международным союзом государств. Только республиканский строй, под кᴏᴛᴏᴩым Кант понимает конституционную монархию, основанную на принципе разделения властей, дает истинную гарантию мира. Предполагая, что в таком строе право объявления войны принадлежит законодательному собранию, Кант убежден, что граждане не легко решатся на ϶ᴛᴏт шаг. Ведь надо самому становиться в ряды солдат, самому переносить всевозможные лишения и бедствия военного времени, из собственного кошелька давать средства на войну.
Интересно отметить, что там же, где подданные не граждане, объявление войны дело самое легкое, она ничего не стоит главе - собственнику государства, но не члену государства, - ϶ᴛᴏ не лишает его удовольствий роскошного стола, веселой охоты, придворной жизни и т. п.*(1041) Но полное торжество мира возможно исключительно с осуществлением великой идеи объединения всех государств на начале права. Это право Кант называет космополитическим (jus cosmopolitum) Идея такого права вытекает вовсе не из филантропии, - ϶ᴛᴏ есть требование самого права, ϶ᴛᴏ есть категорический императив. Вопрос не в том, возможно ли такое правовое сплочение в действительности. Материал опубликован на http://сайт
Мы должны поступать так, как будто ϶ᴛᴏ сплочение должно наступать, хотя бы мы даже знали, что оно не наступит*(1042)

При этом Кант не думает, что эта идея неосуществима. Не считаясь с национальными препятствиями, он видит затруднение исключительно в огромном размере обширного мирового государства и в трудности управления. По϶ᴛᴏму он стоит за федерацию государств, при кᴏᴛᴏᴩой каждое из них, не теряя ϲʙᴏей суверенной самостоятельности, было бы членом высшего правового общения*(1043)

Кстати, эта мысль о всеобщем международном союзе с целью обеспечить высший мир, составляет любимую мечту Канта, к кᴏᴛᴏᴩой он не раз возвращается, и осуществление кᴏᴛᴏᴩой, как он полагал, зависит от того, насколько будут прислушиваться к голосу философов.

Философия права Фихте

Право и самосознание

Фихте о правах человека

Фихте о правах человека :

Г.Ф.Гегель

1820 год - «Философия права»

Наказание.

5) Способ устрашения

Гегель считает наказание:

Выводы по наказанию:

3 степени развития.

1) Абстрактное права

2) Мораль

3) Нравственность

Проблема правового идеала:

Принципы:

Соотношение права и закона:

Вывод:

Гоббс, Гроций, Спиноза

ШЕРШЕНЕВИЧ

(1862-1912 гг.)

Муромцев

С.А. Муромцев (1850 - 1910)

Правовое отношение

Новгородцев

(1866-1924)

Работы: «введение в философию права»: 1 часть - нравственный идеализм философии права и ГиП; 2 часть - кризис современного правосознания; 3 часть - об общественном идеале.

Положения:

Разумные начала личности - автономная нравственная идея. Новгородцев - идеалист и для него разума есть источник идеи должного морального закона, факт чистого сознания. Разум не зависит от исторической необходимости, он выполняет критическую функцию по отношению к действительности и служит основой для нравственного совершенства. Нравственная идея - императивная идея, не связанная с конкретным содержанием и существует исключительно в личностном сознании, Будучи приложима к сфере общественных отношений, она приобретает форму естественного права, то есть она становится идеальной нормой. Эта нравственная идея позволяет синтезировать личное и общественные, соотнести абсолютное и относительное, позволяет создать нравственные идеалы.

Идеалом и целью оценки существующей правовой реальности является моральная идея личности. Автономная личность - своеобразный идеал, средство для организации идеала правопорядка, основа общественного устройства и политических институтов.

Однако, между идеалом и реальностью в общественной жизни существует разрыв - то личность всегда конфликтует с действующим законом, стоит в оппозиции государственной власти. Именно в таком несоответствии Новогордец усматривает кризис правосознания. Кризис затронул устои государства, возникли неразрешимые конфликты между свободой и демократией. Это противоречие не устранимо ни в одну историческую эпоху, никогда идеал не будет соответствовать обществу,которое этот идеал реализует. Необходимо отказаться от традиционного формального юридического правосознания в пользу религиозного и психологического.

В современной России.

Неуправляемое насилие

Сложившейся подходы к изучению насилия в семье (США):

Бездействие - отсутствие каких-либо мер в отношении насилия в семье. Такой подход основывается на личном деле - разрешить его могут сами члены семьи.

Сострадание - укрепить семью, а не наказать преступника, сострадание к самому преступнику.

Контроль - жесткое использование институциональных ресурсов для жесткого контроля над уровнем насилия в семье. Выражается в форме практик:

Неприкращение дела в суде

Обязательное информирование

В США был принят закон об обязательном аресте: преступник сразу же арестовывается.

Основные положения теории Милс:

1) насилие в семье - это не односторонний процесс, это процесс сложный, как минимум две стороны.

2) Следует учитывать уникальный характер семейных отношений.

3) Агрессия и насилие в семье, совершаемые женщинами - это важные составляющая часть этого явления, женщины проявляют агрессию в семье так же часто как и мужчины.

4) Насилие, осуществляемое мужчинами не существует в вакууме. Это динами более или менее значимых форм физического или нравственного насилия.

5) Насилия - действия, направленные на причинение боли или травмы, независимо от того, причинены эти боль и страдания.

6) Насильственный потенциал у сторон данного конфликта разный.

4 стиля:

Компенсирующий

Примеряющий

Терапевтический

Наказывающий

Лучший вариант: примеряющий + терапевтический

Принципы Милс - принципы восстанавливающего правосудия. Ее модель - круг домашнего насилия.

Высокий уровень правового негилизма в современном обществе.

Злостная ложь: человек ввел серьезное замешательство в общество. (ложь - это его выбор, это его поступок)

Раскольников: он сам создал правила и затем сам разрешил себе их нарушить (убить).

Поступай так чтобы твоя свобода могла сосуществовать со свободой других людей.

(аналог - в Якобинской конституции, статья 6).

Рассогласованность - нижайший порог ответсвености. (Овчинникова)

Восстание народа - факт действительности. Кто-то победит и будет творить свое право. Государство отлично от произвола, в том - что оно установив нормы права, само должно их соблюдать.

Позитивистский подход - право = закон;

Либеральный подход - право и закон разграничиваются;

Законы правовые и неправовые.

Философия Права Иммануила Канта

Критика чистого разума

Идея всеобщей истории во всемирно гражданском плане

Основа метафизики нравственности

Метафизика нравов

Кант исследует право метафизически, то есть выходит в область вечных проблем, о которых нам напоминает опыт губительных неудач и противоречий, но возможности разрешения которых лежит за его пределами. Родовым понятием для права выступает понятие свободной воли. Свободной волей обладает только человек, постольку, поскольку он обладает разумом.

Право - это область практической свободы, способность человека самостоятельно начинать ряд событий.

Человек естественен как и другие живые существа, но при этом может задавать некий причинный ряд и действовать в соответствии со своим разумом.

Основные постулаты философии права канта:

1) Человеку презюмируется способность и обязанность действовать на основаниях разума.

2) Человек выступает в двух ипостасях: с одной стороны - он есть одно из явлений чувственного мира и подчиняется империческим законам, а с другой, поскольку он обладает разумом, он подчиняется законам, создаваемым разумом. Именно способность разума создавать ограничения в виде понятий, принципов и законов лежит в основе феномена свободы. Свобода - это феномен, произрастающий из ограничений, налагаемых разумом.

3) Свобода по Канту - это особый тип причинности - Долженствование.

А)В сфере практической свободы призюмируется человеку способность руководствоваться разумом.

Б)Руководствоваться разумом не означает ничего другого, как создавать правила и подчиняться им.

В)Только разуму присуща способность самостоятельно начинать ряд событий. Специфическая вид - гражданская свобода.

Самостоятельно - означает «основываясь на собственных правилах»(по Канту); разум создает совершенно самостоятельный свой собственный порядок согласной идеи, отсюда, сама свобода имеет свои основание принципы, законы и правила, создаваемые разумом, то есть она производна от ограничений.

Г) Свобода в зависимости от характера, способа и сферы проявления может выступать в следующих видах:

1 - практическая свобода - это воля, руководствующаяся мотивами, представляемыми только разумом. Произвол - это тоже вид свободы; абстрактная характеристика свободы воли вообще, предельный случай свободы без правил.

2- кроме практической свободы и произвола есть трансцендентная свобода - это сфера объективного применения чистых понятий разума, основоположений, переходящих за границы возможного опыта. Человек руководствуется положениями, которые побуждают разрушить преграничные столбы и начать новый виток(по Канту).

3- трансцендентальная свобода - вопрос о трансцендентальной свободы касается только спекулятивных знаний. И может быть оставлен нами совершенно в стороне, так как это касается только спекулятивного знания и он безразличен, когда речь идет о практическом знании. Это гипотетическая свобода.

Д) Поскольку волей и разумом обладает только человек, то это определяет то, что человек подчиняется сознательно законам свободы и это определяет особый тип причинности, особый тип подчинения - долженствования .

Право (по Канту) - варианты:

Право есть ограничение свободы каждого, условием согласия ее с такой же свободой другого на сколько это возможно по всеобщему закону.

Право - это совокупность условий, при которых произвол одного (лица) совместим с произволом другого (лица) с точки зрения всеобщего закона свободы.

Какими нормами следует руководствоваться:

Запрети себе все то, что ты склонен запретить другим

Требуй с себя все то, что ты считаешь возможным требовать с других.

Разрешить другим все то, что разрешаешь себе

Формула Канта: поступай универсализированно.

Различие между моралью и правом:

1)Моральные самоопределения предполагают возможность выбора правила, что следует из категорического императива. Следовательно, здесь индивидуальная свобода может быть источником нормы. Максима поступка - как возможный акт всеобщего законодательства. Человек поступает так, потому что это его выбор.

Самоопределение в сфере права - такого выбора правила нет, не предполагается выбора. Норма является возможным условием свободы, принцип освобождения в подчинении закону.

2) моральное долженствование связано с подчинением поступка норме, следование моральному правилу или уклонение от него содержится в самом мотиве поступка. Совсем по другому в праве: достаточным условием правового поступка является формальное внешнее соответствие правовой норме. В праве мотив поступка принимается как формальное обстоятельство, в морали при том же самом мотив играет решающее значение и таких доказательств не требуется.

Эммануил Кант - Право как основа общественного прогресса (идея всеобщей и всемирной истории в гражданском праве)

ТЕЗИСЫ:

1) природа позаботилась не о том, чтобы человек хорошо жил, а о том что в следствие глубокого преобразования самого себя он стал достоин жизни и благополучия.

2) Критерием достоинства человека и человечества является развитие его способностей и задатков, которые могут быть развиты не в индивиде, а роде.

3) Средство, которым пользуется природа,что бы обеспечить развитие всех задатков людей - есть антагонизм между ними в обществе.(столкновение интересов).

4) Поскольку лишь в обществе и именно в таком наличиствует величайшая свобода, а значит и постоянный антагонизм между всеми ее членами, и все же самым точным образом определены и сохранятся границы этой свободы в той мере, в какой она могла бы сочетаться со свободой других, постольку лишь в этом обществе может быть осуществлен замысел природы, а именно развитие всех природных задатков, вложенных в человечество.

5) Кант связывает главные условия утверждения человеческой истории с просвещенностью и гласностью. Просвещенность - в полной мере способна реализоваться в гражданской свободе, когда человек имеет возможность пользоваться своим разумом. Публичность обеспечивает разумную жизнь общества. Право не может непосредственно регулировать внутреннюю постановку целей человека, значит находится вне его компетенции. Дух народа может воплотиться в законе только как акт публичной воли от которой исходит всякое право. Только взаимодействие политики, права и нравственности может способствовать развитию общества.

Философия права Фихте

Право и самосознание

Фихте о правах человека

Фихте выводит право их сознания разума, он строит свои рассуждения на основе «Я» и «не Я».

1) Я обладает изначально обладает двумя стремлениями - все присвоить и обособить

2) Для того что бы сделать Я предметом для самого себя, то есть обнаружить себя, Я должно себя отграничить, определить, контурировать, но попытка определить границы ведет к столкновению с «не Я»

3) Для того чтобы граница собственного «Я» не была фиктивной,необходимо признать права и свободу за «не Я», которые «Я» признает за собой.Таким образом, условием самоопредметчивания Я является признание не Я. Возникает модель паритета воль. Условием самосознания личности выступает право (и наоборот)

Фихте о правах человека :

1) природа универсальна и безгранично наделила человека способностями и талантами.

2) Индивидуально они не могут быть реализованы, они могут быть реализованы только в человеческом роде, в бесконечной смене поколений

3) Трагедия человеческого бытия в том, что жизнь конечна, а человек универсально одарен, не может в течение жизни реализовать свой потенциал.

4) То, чего не могу я, могут другие члены рода, другие люди и это придает полноту и смысл моему бытию. Полюби других как самого себя. Страх нереализованности страшнее страха смерти.

5) Государство вправе требовать от каждого гражданина его сил и способностей без исключений. Оно должно унифицировать повседневность, защищать порядок - «обратить взоры к небу и звездам» (по Фихте).

6) Никто не может обращаться с человеком как с вещью и навязывать ему что-то в собственных интересах. Люди влияют друг на друга и должны влиять друг на друга, но свободно. Это возможно только в сфере культуры (одно из главных прав по Фихте - культура).

Г.Ф.Гегель

1820 год - «Философия права»

Работа состоит из 3 частей: абстрактное право, мораль и нравственность.

Главная идея работы - воспроизвести универсальный цикл развития идеи права, начиная от абстрактного (бедное, неразвитое право) до развитых форм; мораль и нравственность.

Философия права не должна диктовать государству, каким она должна быть. Задача ФП - провести исследовать как государство может быть познано.

Предметом Фп является идея или история развития идеи права, разворачивающаяся в правовом мышлении и воплощенная в предметных формах права и одна из основных задач ФП, по Гегелю, которую она должна выполнить - она должна привести к формированию правильного правового мышления.

В учении о правк Гегель исходит из учения Аристотеле о сущности: от сущности ничего нельзя убавить, она целостна, применительно к государству - даже самые слаборазвитые и несовершенные выступают идеей целостности государства.

Гегель - абстрактное право в работе «Философия права»

Это первая часть работы, она посвящена правогенезу. Гегель попытался исследовать универсальную ситуацию, которая была на начальных этапах зарождения права.

Гегель выводит право из собственности (частной собственности, но только идею о ней, а не прямое понятие). Собственность - это то, что принадлежит лицу, и то что может принадлежать другим. Человек без собственности - есть голая субъективность. Собственность позволяет определить человека в отношении с другими людьми. Если человек не использует внешние предметы в качестве системы отношений, то ничего сказать о нем нельзя.

Человек вкладывает свою волю в некоторую вещь и делает ее своей, при этом обмениваясь вещами с другими людьми. Обмен выступает формой общественных отношений путем заключения договоров на основе произвола воль, когда права как совокупность норм еще не существует. В условиях такого обмена возможен обман. Постепенно накопление негатива приводит к появлению регулятора.

Наказание.

1) рассматривается как месть за попранение общественных устоев

2) Способ предотвращения преступлений

3) Форма сатисфакции потерпевшего

4) Форма и способ перевоспитания преступника

5) Способ устрашения

Гегель считает наказание:

1) способом восстановления нарушенного права

2) Способ восстановления права для самого преступника, нарушая норму преступник тем самым нарушает право в целом и для себя.

3) Это способ восстановления преступника в прежних гражданских правах, потому что в отличие от морали наказание есть способ искупления вины.

Выводы по наказанию:

Преступники имеют право на наказание

Одно преступление - одно наказание

Наказание не может быть установлено в абсолютных нормам, законодатель должен руководствоваться принципом эквивалентности при назначении наказания.

Универсальный цикл саморазвития права.

3 степени развития.

1) Абстрактное права - я имею право, другой имеет обязанность в отношении этого права - характеристика примитивного типа правосознания, характеристика неразвитого права и неразвитого правосознания

2) Мораль - «мое право находится в отношении внешней обусловленности с моими обязанностями», человек воспринимает права, как нечто тождественное бытию, а обязанность - навязанное из вне; более развитая система

3) Нравственность - право и обязанность занимают равное положение в правосознании, так как индивидуальная частная воля гораздо больше содержит в себе элемент всеобщего. Истинная свобода как нравственность связана с тем, что воля имеет не только свои корыстные интересы, но и всеобщее содержание.

Проблема правового идеала:

Он имеет в качестве источника имеет концепцию Спенозы о свободе - есть освобождение через подчинение обязанности закона (свобода - непознанная необходимость)

Принципы:

1) закон по принципу паритета свободных воль защищает от произвола других лиц

2) Закон освобождает от мучительных рефллексий по поводу должного и запретного

3) Закон освобождает человека от бремени природных аффектов и влечений (освобождает от страстей)

4) Закон дает человеку возможность разумно располагать последствиями своих поступков, определяет их в виде санкций.

Вывод: свобода - это производное от законодательных ограничений и если нет закона, значит нет гражданской свободы, то есть закон является необходимым условие человеческой свободы.

Соотношение права и закона:

Гегель опирается на понятие всеобщности: закон соответствует праву на столько, поскольку в нем воспроизведено правовое всеобщее. Функции законодателя состоят не только в установлении общезначимых правил, но и в познании правового всеобщего и выражении его в законе.

Законы, в которых не отражено правовое всеобщее - дурные, но и они должны исполняться. Право и закон не должны совпадать, их необходимо развести.

Законы должны выполняться, так как:

1) неисполнение воспитывает неуважение к закону;

2) Невыполнение дурных законов имеет следствием рутинизацию законодательную деятельность. Закон не плох, его обходят - его нет смысла дорабатывать. Эта область, по Гегелю, не отрегулирована правом.

Вывод: разумны те законы государственного устройства, которые соответствуют человеческой природе, они не должны противоречить природе человека. Идея права - это идея свободы, которой человек предоставлен как независимое существо.

Благодаря европейским философам (Гоббс, Гроций, Спиноза ) право понималось как вечные неизменные ценности. По мнению данных мыслителей феодальное право не соответствует естественной природе права. Общественно политические взгляды способствовали образованию социальной жизни общества. Сменился общественный и политический строй, пришли иные классы.

В России во 2 половине 18 века - трактовка права более сдержанная, потому что либералы не ставили целью изменить общественно-политический строй, они хотели подстроить нормы под новые условия. Либеральное дворянство и просветители выступали за очень умеренную либерализацию в рамках абсолютизма.

30-40 годы 19 века - идеи позитивизма: основатель Остин; подхватили Васьковский, Грим, Капустин, Шершеневич. Придя к власти в Европе, буржуазия выдвинула новый лозунг «порядок и прогресс» - общество уже создано. Буржуазия была заинтересована в создании и укреплении государства, равенство формальных прав и свобод. В странах Европы наблюдается развитие товарооборота, высокий уровень бюрократизма. В Европе новый общественно-политический строй победил.

В России юристы увлечены идеями позитивизма и начинают использовать формально-логический метода. Право - представителей позитивизма интересовало как стабильная общественно-политическая система.

ШЕРШЕНЕВИЧ

(1862-1912 гг.)

Шершеневич был профессором. Является представителем либерального консерватизма.

Работы: «Общая теория права» (1910-1912); «Социология» (1910).

Антропологическая теория: клеткой выступает отдельный человек, умеющий и отстаивающий свое особое бытие. Основой деятельности человека служит его биологическая специализация - инстинкт самосохранения, природное в человеке - это базовое, необходимое. Биологическая природа в людях преобладает. Человека формирует базовые потребности: общение с другими людьми, бытовые потребности, психические потребности - все это способствует инстинкту самосохранения. Постепенно социальное человека становится его второй природой. Точка равновесия между индивидуальным и социальным никогда не может быть найдена, а раз такая точка найдена быть не может, то таким важнейшим социальным иснтистутам государство и право принадлежит важная социальная роль, они должны урегулировать баланс. В основе соблюдения права (закон и требование государства) лежит страх под угрозой наказания. Это наиболее сдерживающий регулятор. Именно данный фактор определяет остальные мотивы социального поведения: такие как совесть, чувство законности. Право - это всегда выражение интереса властвующих, право - это всегда итог борьбы власти и подвластных.

По Шершеневичу, государство не связано правом, что оно стоит над правом, а государственная власть - это сила,а не право.

Государство возникнув из произвола, рано или поздно само скатится в произвол, даже если оно создавалось на благих целях. Что бы защититься от произвола - нужно идти дальше и только общественный прогресс защитит от произвола.

Разновидность позитивизма - социлогический позитивизм. Причины:

новый общественно-политический строй в России и Европе привели к тому, что к усложнению общественных отношений. Юристы начинают уделять внимание к динамике права.

В социологии внимание уделяется правоприменительной практике, право живет не в законах, а в актах правоприменения права, решениях судов и административных органов. Коркунов, Муромцев, Ковалевский.

Муромцев

С.А. Муромцев (1850 - 1910)

Юрист, председатель первой государственной думы.

Работы: «очерки общей теории гражданского права», «определение и основное изменение права»

На него влияние оказал Огюст Конт .

Основной задачей социолгии является изучение основ общественной жизни.

Право будучи общественным феноменом может быть только понято в обществе.

Фактическое социальное отношение (ключевое понятие) - это выражение естественных законов материальной и духовной природы, состоящего из субъекта, объекта и окружающей их среды. Особенностью или существенным свойством социального отношения является исходящее от общества защита (может быть как организованной так и не организованной). Организованная защита - это имперический из самой жизни вырастающая процедура, правовое отношение.

Правовое отношение - основной элемент правовой системы, это частный случай социальных отношений, оно способно воздействовать на социальные отношения и реформировать общество.

Кант

Этическое учение Канта сложилось не сразу. Сначала в своих воззрениях на нравственность Кант находился под сильным влиянием Шефтсбери, Гетчисона, Юма и в особенности Руссо. От Руссо он научился ценить достоинство человека, от Руссо он заимствовал и идею личного достоинства. Основой нравственности Кант признавал в то время особое нравственное чувство, заключающееся в чувстве красоты и достоинства человеческой природы. Впрочем, он не считал достаточным одного непосредственного чувства, а находил, что истинная добродетель может опираться только на выражение живущего в каждой человеческой груди чувства красоты и достоинства человеческой природы. Вместе с тем Кант признавал зависимость нравственного чувства от пола, возраста, воспитания, государственного строя, расы и климата и, следовательно, не придавал ему безусловного характера.

Эти воззрения совершенно изменяются около 1770 года. В оставшихся после Канта отрывочных бумагах можно найти некоторые следы постепенного образования у него новой этической теории . Твердая основа счастья есть самодеятельность, способность самому создать свое счастье. Содержание счастья чувственное, но форма его интеллектуальная, так как нашу свободу и самостоятельность сохраняем мы только тогда, когда наша воля всегда остается в согласии сама с собой. Нравственность есть свобода в пределах общего закона, выражающего наше согласие с самими собою. Ни нравственность, ни счастье не зависят от внешних результатов, от пассивных чувств или велений авторитетов.

Этическое учение Канта в окончательно выработанном виде изложено им в «Основоположении к метафизике нравов», 1785г., и в «Критике практического разума», 1788 г.

Общий характер этого учения предопределялся уже выводами критики чистого разума. Понятие долга, служащее основой этики, заключает в себе непременно признаки необходимости и всеобщности. Основным началом всей этики Кант, согласно с этим, признает категорический императив разума: поступать так, чтобы правило нашей деятельности могло служить вместе с тем правилом деятельности всех и каждого. Этот императив не указывает содержания деятельности, а только ее форму; такую форму, которая мыслима как общая форма деятельности всех и каждого.

Необходимый и всеобщий нравственный закон, по учению Канта, есть также безусловный, устанавливаемый для себя самим практическим разумом и, в этом смысле, автономный. Все другие нравственные системы, иначе обоснованные, представляются условными и гетерономными; все основанные на понятии пользы, счастья, личного или общего, на предположении существования особого нравственного чувства, на понятии совершенства, на воле Божией.

Практический разум, или, что то же самое, воля в деле нравственности автономна, т.е. сама себе служит законом, а не получает законы извне. Поэтому сама автономная воля и составляет основу нравственности.

Во всем мире, так говорит Кант, за исключением доброй воли, нет ничего такого, что бы могло считаться без ограничения добром. Ум, мужество, постоянство во многих отношениях хороши, но они могут быть и очень дурными и вредными, если воля, пользующаяся ими, злая воля. Ум и хладнокровие злодея делают его не лучше, а хуже, отвратительнее.

С другой стороны, и доброта самой воли вовсе не зависит от того, какие она дает последствия. Если в силу недостатка собственных способностей человека или неимения у него необходимых к тому внешних материальных средств, или, наконец, в силу какой-либо случайности, благие намерения человека не осуществляются, доброта его воли от этого не умаляется: она все-таки блистает, подобно драгоценному камню, как нечто само в себе содержащее свое достоинство.

Вместе с тем полнота нравственного достоинства воли не достигается еще одним внешним ее согласием с требованиями нравственности. Кто поступает хорошо по соображениям выгоды, например, купец, продающий за справедливую цену действительно хороший товар ради привлечения большего числа покупателей и увеличения, таким образом, своих барышей, или человек, делающий другому добро по присущему ему чувству расположения, любви, деятельность того хотя и не вызовет осуждения, но, однако, и не заслужит признания за ней нравственного достоинства. Нравственная заслуга имеется только тогда, когда добро совершается ради долга.

В чем же заключается самый долг? В исполнении нравственного закона из уважения к нему.

Каждая вещь природы существует по законам. Но только разумное существо имеет способность действовать согласно представлению закона, т.е. по принципам, - другими словами, только оно имеет волю. Так как для выведения действий из законов требуется разум, то воля есть не что иное, как практический разум.

Представление принципа, насколько он обязателен для воли, называется императивом. Императивы могут быть гипотетическими, представляющими практическую необходимость действия в качестве средства к достижению чегонибудь, и категорическими, представляющими действие необходимым ради его самого без отношения к чему- либо другому. Категорический императив, или закон нравственности, не касается содержания действия и того, что из него следует, а только формы и принципа. Относительно гипотетических императивов нельзя знать, в чем они заключаются, когда не даны эмпирические условия достижения той цели, к осуществлению которой они ведут. Напротив, относительно категорического императива независимо от опыта известно, в чем оно заключается, - в общности. Императив этот имеет поэтому не эмпирический, а априорный характер.

Что различие таких действий, правило которых может быть общим правилом деятельности всех и каждого, и таких, правило которых не может иметь такого характера, тождественно с различием нравственных и безнравственных действий, в этом можно, говорит Кант, убедиться на любом примере. Он приводит их четыре.

1) Если кто рядом несчастий доведен до безнадежности, до отчаяния в жизни и решается поэтому лишить себя жизни, может ли такое правило действия быть мыслимо как общее правило? Очевидно, нет: деятельность предполагает жизнь, и правило, ведущее к уничтожению жизни, не может поэтому быть общим правилом деятельности всех.
2) Если кто в нужде, чтоб получить деньги, обещает все что угодно, сознавая невозможность исполнить обещанное, может ли это быть мыслимо как общее правило человеческой деятельности? Опять-таки, очевидно, нет, потому что, если бы неисполнение обещаний было общим правилом, сами обещания не имели бы никакого значения.
3) Человек находит в себе талант, но, так как он и так пользуется всяким благополучием, он, предпочитая наслаждение, оставляет втуне счастливый дар природы. Такой образ действия не может быть общим правилом, говорит Кант, потому что, и отдавая предпочтение наслаждению, человек «все-таки считает невозможным считать это всеобщим законом, ибо, как разумное существо, он необходимо желает, чтобы в нем развивался талант, потому что он ему все-таки дан и притом полезен во всех возможных отношениях».
4) Хорошо устроившийся, обеспеченный человек, видя, что другие ведут борьбу с большими затруднениями из-за куска хлеба, решает, что ему до других дела нет. И это не может быть всеобщим законом: «воля, так решающая, ясно противоречит сама себе, так как могут явиться случаи, где и она потребует любви и сострадания от других».

Останавливаясь на этих примерах, нельзя, прежде всего, не заметить, что априорные положения едва ли можно и должно подтверждать примерами. А затем и не все примеры можно назвать удачными, убедительными. Только второй и четвертый примеры - о невозможности представить себе, как общее правило, неисполнение обещанного и безучастие к ближним - логически неотразимы, считает П.И.Новгородцев, Первый же пример совершенно неубедителен. Во-первых, начало разрушения жизни вовсе не представляет непримиримого противоречия началу жизни. Напротив, жизнь предполагает необходимо смерть, все живое вместе и смертно, смертны, в частности, и люди, и с точки зрения общего закона жизни разве есть какое-либо различие между гибелью бедняка от голода и самоубийством? Во-вторых, к данному примеру мерка общности совсем неприложима. Дается пример самоубийства от безнадежного несчастья, которое, если бы не привело к самоубийству, то привело бы к сумасшествию, голоду, болезни, преступлению, к смерти от истощения. Человека, поставленного в такие исключительные условия, нельзя судить по общему правилу. В третьем примере прямо вносятся соображения полезности, т.е. априорный автономный принцип заменяется утилитарным. Таким образом, из примеров Канта оказались удачными только примеры обязанностей к другим. Это весьма естественно, когда основа нравственности сводится только к общности формы действия. В отношениях к другим общность приводит к взаимности, равенству всех людей; в отношениях к самому себе это едва ли может иметь место .

Признав основу нравственности априорной, а все априорное формальным, Кант ради последовательности должен был освободить формулу нравственного закона от всякого содержания. Однако затем он все-таки не удержался придать этой абстрактной формуле более конкретную окраску.

Воля, говорит Кант, мыслится как способность определять себя к действию согласно требованию законов. Эта способность присуща только разумным существам. Но обыкновенная основа самоопределения воли есть цель, и насколько она, как абсолютная цель, в отличие от относительных, эмпирических целей, дается чистым разумом, она должна иметь значение равное для всех разумных существ. Поэтому человек существует как цель сам в себе, а не только как средство для чего-либо внешнего. В этом смысле он и называется личностью. Личность самодельна, а вещи, наоборот, имеют значение только как средство для внешних целей. Поэтому категорический императив может быть выражен и так: поступай так, чтобы к человечеству в твоем лице, как и в лице каждого другого, всегда относились как к цели, а не как к средству.

Систематическое соединение всех разумных существ посредством одного общего закона Кант называл поэтому царством целей. Принадлежа к царству целей, разумные существа, с одной стороны, сами являются своими законодателями, с другой, однако, и подчиняются этим законам.

Кант утверждает, что категорический императив и свобода воли взаимно указывают и подтверждают друг друга. Категорический императив не имел бы никакого смысла, если бы мы не были свободны ему следовать. Между тем существование в нас категорического императива для Канта неопровержимый факт. Но, признавая волю свободной, Кант считает необходимым существование закона, безусловно определяющего ее. Поэтому свобода у него тождественна с автономностью. Воля независима от всякого внешнего условия, но сама в себе определена.

Нетрудно заметить, что при таком понимании свободы она представляется довольно условной. Так как свобода, по Канту, сводится к исключительному подчинению из нее самой вытекающему закону, и так как в исполнении этого закона и заключается весь нравственный долг, то, по одному остроумному замечанию у Канта «исполняй свой долг» и «будь свободен» означает совершенно одно и то же.

Согласие наших действий с нравственным законом может быть или внутренним, или только внешним. Внутреннее согласие есть то, когда действие не только сообразуется с законом, но и побуждением к такому сообразованию служит не что иное, как именно уважение к моральному закону. Если же мотивом к подчинению закону служат посторонние соображения: страх наказания, расчет на выгоду, инстинктивное влечение, в таком случае внутреннего согласия с моральным законом нет, а только внешнее. Внутреннее согласие требует безусловного исполнения морального закона именно из уважения к нему; поэтому, если кто оказывает другому услуги из любви к нему, это уже не будет нравственно добрым действием, так как мотивом действия служит в таком случае не сам нравственный закон, а нечто постороннее ему - любовь. На этом различии внутреннего и внешнего согласия с законом основывается различие двух отраслей морали: нравственности и права. Действия, представляющие лишь внешнее согласие, не суть нравственные, а только правомерные. Как ж выражается моральный закон по отношению к внешним действиям, другими словами: каков юридический закон? Не трудно сообразить, что общим правилом внешних действий может быть только закон, охраняющий свободу, так как подчинение, несвобода, не может быть общим правилом: подчинение предполагает различие подчиняющихся и господствующих. Поэтому юридический закон предписывает действовать так, чтобы свобода одного совмещалась со свободой всех и каждого 1 . Правым действием будет то, которое, или правило, которого допускает совместное существование свободы всех и каждого по общему закону. Право в субъективном смысле, как правомочие, и есть эта самая свобода внешняя, охраняемая юридическим законом .

Общий юридический закон расчленяется в применении, сообразно известной формуле Улъпиана, на три отдельных правила:

признавай себя и других во всем не средством, а целью;

не делай никому неправды,

вступи с другими в такое отношение, чтобы каждому было обеспечено свое против всех других.

Обычный перевод этой формулы, замечает Кант, «воздавай каждому свое» - бессмыслен, так как никому нельзя дать то, что он уж имеет.

Единственное прирожденное право человек право свобода. Она охватывает собою и равенство, т.е. способность каждого быть своим собственным господином; считаться честным; делать в отношении к другим все то, что не умаляет их свободы; сообщать им свои мысли, рассказывать что-нибудь или обещать, и притом как правдиво, так и ложно, ибо от них самих зависит, верить этому или нет.

Всякое право соединено с полномочием принуждения. Устранение препятствий действию есть поддержка этого действия и согласуется с ним. Но всякая неправда препятствует свободе; принуждение против неправды ведет, поэтому, к свободе и потому согласно с категорическим императивом. Это соединение всякого права с полномочием принуждения не следует понимать так, чтобы право имело двойственный состав, а так, что содержание понятия права есть именно возможность совмещения взаимного принуждения со свободой каждого. Так как предмет права - только внешние действия, то строгое право, чуждое всякой примеси нравственности, определяется только внешними, а не какими- либо внутренними побуждениями, опирается только на возможность принуждения. Когда кредитор имеет право требовать от должника уплаты долга, это означает не возможность только убеждать должника, что его собственный разум к тому обязывает, а именно возможность принуждения. Но взаимное принуждение не исключает возможности свободы всех и каждого, совершенно так же, как закон равенства действия и противодействия не исключает возможности свободного движения тел.

Но может быть и так, что право остается без поддержки принуждения или принуждение без опоры права: в первом случае говорят о справедливости, во втором - о праве необходимости. Однако и то, и другое не настоящее право, потому что в вопросах справедливости и необходимости все определяется не объективными, а субъективными началами.

Переходя после этих общих положений, составляющих содержание введения, к рассмотрению отдельных юридических институтов, Кант разделяет свое изложение на две части: частное право и публичное право. Считая это главным делением права, он отождествляет частное право с естественным, публичное - с гражданским. Он находит неправильным противополагать естественному праву общественное, так как и в естественном состоянии может существовать общество, но только не гражданское, т.е. не такое, где частная собственность обеспечивается публичными законами.

Все учение о частном праве Кант сводит к трем основным вопросам:

1) каким образом можно владеть чем-нибудь внешним как своим?
2) каким образом совершается приобретение чего-нибудь внешнего?

и 3) субъективноусловном приобретении через решение публичной юрисдикции.

По праву моим, говорит Кант, считается так связанное со мной, что если другой станет им пользоваться без моего согласия, он этим нарушает мое право. Внешними предметами частного права могут быть телесные вещи, воля другого лица что-либо сделать и состояние другого лица в отношении ко мне. Различие этих объектов соответствует различию трех категорий: субстанции, причинности и зависимости 1 . Владение объектами права может быть двояко: физическое и юридическое. Первое предполагает фактическое нахождение объекта во власти субъекта; второе - только существование права, причем объект может находиться в пользовании и другого лица, а владение получает не физический, а интеллектуальный характер. Различию физического и интеллектуального или юридического владения соответствует и различие правоположений, к ним относящихся. Все правоположения (надо помнить, что речь идет о естественном праве) априорны. Но относящиеся к физическому владению имеют аналитический характер, так как ими высказывается лишь то, что, по началу противоречия, выводится из представления об эмпирическом владении. Относящиеся же к интеллектуальному или юридическому имеют синтетический характер, так как в данных опыта субъект и объект разъединены, и соединение привносится независимо от опыта чистым разумом.

Права собственно могут существовать только в гражданском обществе, где есть власть, могущая принудить правонарушителя восстановить нарушенное им право. В естественном же состоянии владение имеет всегда только провизорный характер; оно всегда в этом состоянии физическое владение; но иногда оно может иметь за собой юридическую, но не обеспеченную возможность принуждения, презумпцию.

Способов приобретения прав Кант различает три: facto, pasto, lege. К субъективно обусловленным способам приобретения он относит дарение, ссуду, виндикацию и обеспечение права присягой.

Признавая, что существованию государства предшествовало естественное состояние людей, когда они не подчинялись никакой над ними стоящей власти, Кант считает, однако, установление государства не делом удобства или необходимости, а требованием нравственного долга, выводом из категорического императива: действовать так, чтобы моя свобода совмещалась со свободою всех и каждого. Совмещение свободы всех и каждого предполагает обеспечение свободы, а ее не может быть в естественном состоянии. Хотя бы люди были все добры и справедливы, между ними все-таки возникли бы споры о границах их прав, а в естественном состоянии нет судьи, который бы мог решать эти споры. Между тем никто не обязан воздерживаться от вторжения во владение другого, если тот не обеспечивает ему и со своей стороны такое же воздержание. И нет надобности для этого ждать «действительных» посягательств со стороны другого, когда в наклонности, свойственной человеческой природе, не уважать чужого права каждый может убедиться на самом себе. Человек уполномочен на насилие в отношении к другим, так как они уже самой своей природой угрожают ему тем же.

Поэтому для действительной совместимости свободы всех и каждого люди должны установить государственный порядок с подчинением власти, являющейся судьей надо всеми. Акт, которым народ устанавливает государство, есть первоначальный договор о том, что все и каждый отказываются от своей внешней свободы, чтобы снова в совокупности, как государство, получить ее.

Государство, по определению Канта, есть соединение множества людей под законами права. В каждом государстве общая соединенная воля проявляется в трех формах или лицах: суверенитет принадлежит законодателю; исполнительная власть - правителю, и судебная - судье. Они относятся друг к другу, как три части практического суждения: законодательство это большая посылка, закон воли; исполнительная власть - малая посылка; судебное решение - это заключение.

Законодательная власть может принадлежать только соединенной воле народа, потому что, будучи источником всякого права, она должна быть так устроена, чтобы не быть в состоянии никому причинить неправды. Но когда кто-либо распоряжается другим, всегда возможна неправда; она невозможна только в отношении к самому себе. Следовательно, надо, чтобы законодательные постановления, «будучи выражением общей соединительной народной воли, были велениями всех каждому и каждого всем».

Соединенные для такого законодательства члены государства суть граждане, неотъемлемо пользующиеся правами:

1) свободы, т.е. подчинения только законам, изданным с их собственного согласия;
2) равенства, т.е. подчинения только под условием взаимности, и
3) самостоятельности, т.е. правом не быть зависимым ни от кого другого в государстве.

Правитель государства есть тот, кто осуществляет исполнительную власть, но он не должен издавать законов. Соединение законодательной власти с исполнительной приводит к деспотизму. Правитель и законодатель должны быть различны, так как правитель должен быть подчинен законам. Законодатель может лишить правителя власти, сместить его, изменить его распоряжения, но только не может его наказывать, так как это был бы уже акт исполнительной власти. Точно так же ни законодатель, ни правитель не должны отправлять правосудия. Судьи же должны быть самим народом назначаемые представители - присяжные.

В соединении трех властей заключается благо государства, т.е. состояние наибольшего согласия государственного порядка с началами права, а не счастье отдельных личностей, которое, как это утверждает Руссо, может быть, лучше и полнее достигается в естественном состоянии.

Власть законодателя Кант признает безусловной. В отношении к подданным он имеет только права, а не обязанности. Исправление недостатков существующего государственного устройства допустимо только законодательным путем в виде реформы, а не посредством революции. Однако если революция уже совершилась, то незаконность переворота не может служить основанием к освобождению подданных от подчинения новому порядку и новой власти.

Вопрос о различии форм правления Кант рассматривает подробнее в своем философском проекте «Вечного мира» 1 . Формы государства, говорит он, могут быть разделяемы или по различию субъектов верховной власти, или по способу, коим управляет народом правитель, кто бы он ни был. В первом случае получим различие собственно форм властвования - автократии, аристократии и демократии, смотря по тому, принадлежит ли власть одному, некоторым или всем; во втором получается различие форм управления - республиканской и деспотической. Республиканизм заключается в принципе обособления исполнительной власти от законодательной; деспотизм предполагает, напротив, осуществление и той, и другой власти одним субъектом.

Из всех форм властвования, по мнению Канта, демократия в ее чистом виде необходимо ведет к деспотизму, так как при непосредственном участии всех во власти законодательная власть неотделима от исполнительной. Республиканское управление предполагает непременно представительство. То же самое подтверждает Кант и в метафизических начальных основаниях правоучения: истинная республика не может быть не чем иным, как представительной системой народа.

Таким образом, Кант в основу своего учения о праве кладет уже не то или другое эмпирически познаваемое свойство человеческой природы, как это делали его предшественники, а совершенно абстрактное, чистое, так сказать, понятие человека как разумного существа. У него естественное право, в смысле права, выводимого из эмпирической природы человека, превращается в право разума, как право, выводимое априорно из требований разума. Следовательно, у Канта теория естественного права получает уже вполне рационалистическую постановку. В связи с этим превращением естественного права в право разума состоит и существенное изменение, внесенное Кантом в объяснение перехода людей из естественного состояния в общественное. Он, правда, подобно своим предшественникам, принимает учение об общественном договоре. Но договор этот не является у него делом произвольным, а рассматривается лишь как средство лучшего удовлетворения известной потребности. Образование государства, по учению Канта, есть безусловное требование разума. Без власти, охраняющей право, закон свободы неосуществим, а потому люди должны составить государство, так как это - необходимое условие осуществимости совместной свободы всех и каждого.

Критический рационализм Канта, подорвал основы рационалистического догматизма и в философии права. Благодаря тому что критика Канта привела к строгому отделению априорных понятий от понятий эмпирических, она вызвала еще большее обособление философии права и изучения положительного права.

Система Канта представляет собою завершение рационализма и вместе отправной пункт всего лалтьнейшего развития философии. Так что Кант, стоя на рубеже двух столетий, как бы соединяет их, связывает своей системой философские учения XVIII и XIX столетий.

Чтобы довершить изложение воззрений Канта на явления общественной жизни, надо остановиться еще на его статьях, посвященных вопросам философии истории, по тому времени весьма замечательных 1 .

Как бы ни решался с метафизической точки зрения вопрос о свободе воли, проявления воли в человеческих действиях, совершенно так же, как и все другие явления природы, определяются общими законами природы. Поэтому история должна раскрыть правильный ход проявления человеческой воли. Так, хотя на первый взгляд кажется, что браки, рождения, смерти совершенно зависят от человеческого произвола и не подчинены никакому правилу, но ежегодные таблицы браков, рождений и смертей показывают постоянство их числа и, следовательно, подчинение их постоянным законам природы, подобно переменам погоды, при всей их кажущейся прихотливости, подчиненным все-таки строгой закономерности. Отдельные люди не сознают того, что в своей деятельности направляются законами природы и осуществляют их, хотя, если бы законы и были им известны, они не могли бы быть заинтересованы в их осуществлении.

Так как люди действуют не инстинктивно, как животные, но также и не как разумные граждане мира по установленному по общему соглашению, плану, то, казалось бы, и не может быть о них никакой плановой истории. Однако в действительности можно найти путеводную нить такой истории: подобно тому, как Кеплер эксцентрические пути планет свел к определенным законам, Кант объясняет общий ход истории следующими девятью положениями.

Положение первое: все природные свойства существа предназначаются к полному со временем и целесообразному развитию.

Это подтверждается у всех животных как внешним, так и внутренним, наблюдением.

Второе положение: в человеке, как единственно разумном существе на земле, естественные способности, направленные на употребление разума, должны вполне развиваться только в целом роде, а не в индивиде.

Разум есть безграничная способность расширять правила и способ употребления всех своих сил далеко за пределы инстинкта. Разум действует не инстинктивно, но нуждается в опыте, упражнении и обучении. Поэтому для полного употребления всех своих способностей человек должен бы был жить бесконечно. Но так как по его природе продолжительность его жизни ограничена, то требуется для этого смена бесчисленных поколений, передающих одно другому свое просвещение, пока развитие способностей не достигнет своего высшего совершенства, и в этом должна заключаться цель всех человеческих стремлений.

Третье положение: природа хочет, чтобы человек все, что выше механического устройства его животного бытия, вполне из себя самого производил и не был бы причастен никакому другому счастью или совершенству, как тому, какое он самому себе, свободный от инстинкта, собственным разумом доставит.

Природа не делает ничего в излишке и в пользовании средствами не расточительна. Так как она дала человеку разум и на нем основанную свободу воли, то уже в этом ясно выразилось ее намерение. Человек не должен руководиться инстинктом, а должен все дать сам себе: покров одеждой, безопасность и защиту, все удобства жизни, сообразительность и мудрость и доброту воли - все это должно быть его собственным делом, так как для человека важнее его достоинство, чем его благосостояние. Прежние поколения выполняют свое трудное дело для подготовки позднейшим поколениям высшей ступени благосостояния, не принимая сами участия в подготовленном ими счастье.

Четвертое положение: средством развить все способности человека, употребляемым при этом природой, служит антагонизм людей в обществе, он, в конце концов, делается причиной закономерного общественного порядка.

Кант разумеет здесь под антагонизмом стремление людей войти в общение, соединенное, однако, с постоянным сопротивлением, вечно грозящим обществу разрушением. Человек нуждается в общении. Но он имеет также сильное влечение к обособлению, изолированию, чувствуя в себе склонность все только по-своему решать и сопротивляться всякому стеснению. Это сопротивление возбуждает все силы человека и подавляет его склонность к лени, и, влекомый чувством чести, жаждой власти и корыстью, он занимает известное положение среди других людей. Это ведет к первым шагам от дикости к культуре, которая заключается собственно в общественном достоинстве человека. С развитием всех талантов, с образованием вкуса, с успехами просвещения общество становится нравственным целым.

Пятое положение : величайшая задача человеческого рода, к разрешению которой принуждает его природа, есть достижение гражданского общества, основанного на праве.

Так как только в обществе и именно в таком, где существует наибольшая свобода и постоянный антагонизм его членов и вместе с тем точнейшее определение и обеспечение границ этой свободы, дабы она могла существовать наряду со свободой других - так как только там может быть достигнута высшая цель природы - развитие в человечестве всех его способностей, - природа хочет также, чтобы общество само себе доставляло этот порядок. Поэтому в обществе должно быть совершенно справедливое гражданское устройство, подчиняющее людей принудительной власти. Но именно это принудительное властвование содействует возвышению достоинства людей совершенно так же, как растущие в лесу деревья, загораживающие друг другу свет солнца и доступ воздуха с боков, принуждены искать их сверху и потому вырастают высокие и прямые, между тем как растущие отдельно, на просторе, разрастаются в ширь и бывают низкими, корявыми и кривыми.

Шестое положение: труднейшая, и всего позже разрешаемая человечеством задача.

Трудность здесь в том, что человек есть животное, нуждающееся, при совместной жизни с другими, в господине, так как он всегда склонен злоупотреблять своей свободой в отношении к другим. Хотя, как разумное существо, человек и стремится к закону, взаимно ограничивающему свободу всех, но эгоистическое животное влечение побуждает его, где он смеет, уклоняться самому от этого закона. Поэтому нужен над ним господин, который принуждал бы его подчинять свою личную волю воле, имеющей общее значение, дабы каждый мог быть свободен. Но откуда возьмется такой господин? Не иначе как из числа людей. Но, будучи человеком, и он, как все люди, будет также животным, точно так же нуждающимся в господине. Чтобы, не подчиняясь никому, быть все-таки одинаково справедливым и к другим, и к себе самому, необходимо правильное представление о природе общественного устройства, большая опытность и добрая воля; но соединение этих трех условий дается лишь с большим трудом и вырабатывается лишь долгим историческим развитием общества.

Седьмое положение : задача достижения совершенного гражданского общества зависит от закономерности международных отношений.

Существует настоятельная нужда заставить государства выйти из беззаконного состояния дикости и создать международный союз, в котором бы все государства, даже самые мелкие, получали обеспечение прав и безопасности. Все войны надо понимать как попытки добиться такого распределения могущества между государствами, чтобы получилось уравновешенное мирное между ними соотношение. Эту борьбу, приводящую мало-помалу к мирному равновесию, можно объяснить двояко. Или, подобно Эпикуру, объясняющему все сущее постоянными движениями атомов, самыми разнообразными способами сталкивающихся между собой, пока случайно не станут друг к другу в отношение устойчивого равновесия; или, напротив, можно видеть в этой борьбе правильный ход природы, постепенно возводящей человека от состояния животности к состоянию человечности. Только при этом последнем объяснении историческое развитие человечества представится целесообразным.

Восьмое положение: историю человеческого рода можно рассматривать как осуществление скрытого плана природы создать, совершенное государственное устройство, при котором все способности человечества получают полное развитие.

Девятое положение : философская попытка общую всемирную историю представить как движение к совершенному гражданскому обществу в соответствии с планом природы содействует скорейшему одостижению этой цели.

По вопросу об обеспечении вечного мира Кант написал в 1795 году особую статью 1 .Она прямо начинается с изложения шести статей прелиминарного соглашения о вечном мире. Вот эти статьи:

1) не должны быть заключаемы мирные договоры с тайной оговоркой, дающей повод к будущей войне;
2) никакое государство, ни большое, ни малое, не может быть приобретаемо другими ни по наследству, ни меной, ни куплей, ни дарением;
3) существование постоянных армий со временем должно быть прекращено;
4) не должны быть заключаемы государственные долги, обеспеченные внешней торговлей;
5) никакое государство не должно насильно вмешиваться в устройство и управление других государств;
6) никакое государство в войне с другим не должно допускать враждебных действий, устраняющих возможность доверия и по заключении мира, как тайные убийства, отравления, несоблюдение капитуляций, возбуждение измены и т.п.

Мирное состояние людей не есть вовсе естественное состояние. Естественное состояние, напротив, есть состояние вражды. Мирное состояние должно быть установлено. Для этого должен быть заключен окончательный договор о вечном мире из трех гласных статей и одной тайной.

Главные статьи таковы.

1) государственное устройство в каждом государстве должно быть республиканским;
2) международное право должно быть основано на союзности, федерализме свободных государств;
3) мирно-гражданское право должно быть ограничено условиями общего гостеприимства.

Тайная статья заключается в том, что идеи философов об условиях возможности публичной свободы должны учитываться государствами, которые готовятся и к войне.

К каждой из этих статей Кант дает подробное объяснение. Относительно первой статьи указывается, что республике противостоит не монархия, а деспотия, что сколько бы ни было правителей и будет ли государство монархией, аристократией или демократией, оно может быть во всех этих случаях или республиканским, или деспотическим, так как отличительный признак республиканизма, по Канту, заключается в обособлении законодательной власти от исполнительной, а не в числе правителей. Это обособление законодательной власти достигается участием представительства в законодательстве, и устройство управления тем совершеннее, чем меньше правителей и чем многочисленнее представительство. Республиканское устройство потому необходимо для обеспечения вечного мира, что при нем на объявление войны требуется согласие граждан через их представителей. 1

Между тем именно граждане несут на себе все гибельные последствия войны. Они сами должны пополнять состав армии, платить налоги на покрытие военных издержек; они сильнее всего чувствуют последствия неприятельского опустошения страны. По всему этому граждане не могут легко решаться на нарушение мира. Напротив, где подданные не принимают участия в решении вопросов войны и мира, где правитель не участник государственного общения, а собственник государства и сам от войны не терпит никаких бедствий, но может в случае победы прославиться, там на войну решаются легко по самым незначительным поводам.

По поводу второй статьи Кант говорит, что мирные отношения между государствами не могут быть установлены так же, как между людьми, - государственным властвованием. Люди, и подчиняясь государственной власти, остаются все-таки индивидуальными личностями. Но если бы все государства ради обеспечения мира подчинить одной государственной власти, то все бы государства слились бы в одно, все народы - в один народ, утратив свою индивидуальную самостоятельность. Но как государство может развиться только при условии сохранения индивидуальной свободы граждан, так общая эволюция человечества предполагает взаимодействие многих самостоятельных народов. Таким образом, в подчинении всех народов одной государственной власти кроется внутреннее противоречие. В обеспечение мира между народами надо исходить не из начала властвования, а из начала союзности, федеральности. Для этого надо установить между народами особого рода союз, который можно назвать мирным союзом, отличающийся от мирного договора тем, что договор прекращает только одну данную войну, мирный же союз - все войны вообще. Цель этого мирного союза не в установлении властвования над государствами, а в сохранении и обеспечении свободы всех соединившихся государств. Выполнимость такой союзности, которая должна распространиться на все государства и привести, таким образом, к вечному миру, не представляется невозможной. Если могущественный и просвещенный народ установит, по своей природе склонную к миру, истинно республиканскую форму правления, то он образует собою центр тяготения для постепенного федеративного, союзного, объединения в целях обеспечения мира и всех других государств. Свободный мирный союз в международных отношениях по самой особенной их природе является суррогатом государственной власти.

Под началом гостеприимства, Кант разумеет собственно свободу международного общения, или, как сам выражается, право посещения чужих стран, которое должно принадлежать всем людям. Это необходимое условие общечеловеческого общения, и оно действительно все более и более развивается.

Тайная статья облекается тайной, так как очень полезное на деле совещание с философами может показаться законодательной власти несовместимым с ее достоинством, умаляющим ее авторитет. Для облегчения практического применения этого важного средства Кант и считает нужным прикрыть его тайной.

Но при таком свободном мирном союзе, чем же действительно обеспечивается ненарушение мира? Великим художником - природой, 1 отвечает Кант.

В механическом действии природы всегда видится целесообразность. Независимо от их воли природа приводит людей к осуществлению объективной цели человеческого рода.

Первоначальное состояние, в какое природа ставит людей, определяется тремя началами:

1) людям можно жить во всех частях земной поверхности;
2) войнами они понуждаются расселяться по всей земле, даже в самых суровых местностях,

и 3) войнами же принуждаются люди вступать между собою в более или менее законные отношения.

Сделав все местности годными для жизни людей, природа и заставляет людей расселиться повсюду посредством войн.

Природа осуществляет цели помимо воли людей. Если бы внутренняя неурядица оказалась недостаточной для понуждения народа подчиниться законам, то эта цель, во всяком случае, достигается влиянием общей первоначальной враждебности народов, вынуждающей каждый народ, для возможности отстоять свое существование и самостоятельность в отношении к другим народам с должною силой, организоваться в государство. Но, с другой стороны, поглощение всех национальных различий и особенностей мертвящим и неизбежно приводящим к бездушному деспотизму единством всемирной монархии погубило бы и последние зачатки добра. Поэтому природа стремится к сохранению разнообразия и обособленности национальностей, достигая этого двумя способами: различием языков и различием религий у разных народов. Эти различия, поддерживая обособленность народов и возбуждая в них все более живое соревнование в развитии религиозной жизни и народной словесности, содействуют духовному совершенствованию человечества. Вместе с тем сама же природа создает и противовес крайностям национальной обособленности, внушая народам, по мере их общественного развития, промышленный и торговый дух, приводящий к общечеловеческому общению и всегда враждебный войнам.

Замирение представляет собою как бы отрицательный результат общественного развития. Все его значение - в прекращении войн, в прекращении зла. Положительный результат общественного развития заключается в просвещении. Выяснению понятия просвещения Кант посвятил особую статью.

Леность и косность, пишет она в этой статье, большинству людей препятствуют выйти из пассивной зависимости от обстоятельств и достигнуть просвещения, дающего силу и самостоятельность. Однако общество все-таки может само собой просветиться и даже, если только ему оставляют свободу, непременно просветиться. В сколько-нибудь многочисленном обществе всегда найдутся достаточно самостоятельно мыслящие, способные разумно оценить свое собственное достоинство и призвание каждого человека, и потому медленно и постепенно, но просвещение все же распространяется. Для возможности просвещения требуется свобода пользоваться открыто своим разумом. Однако на деле на земле же везде ограничения свободы.

Какие же ограничения вредны просвещению? - спрашивает Кант Открытое пользование своим разумом должно быть свободно; только при этом условии может развиться просвещение. Открытым пользованием разумом Кант называет тот случай, когда кто-то читающему миру предлагает свои соображения. От такого открытого пользования Кант отличает частное, когда кто-то в своем общественном положении или должности руководится разумом. Но его мнению, бывают такие общественные и государственные функции, к которым выполняющие их лица должны относиться совершенно пассивно, чтобы не нарушить необходимого для успеха единства действия. Тут требуется не рассуждение, а подчинение, исполнение. Так, в армии нельзя допустить обсуждения подчиненными при исполнении долга службы целесообразности распоряжений начальника. Гражданин не может отказаться от исполнения возложенных на него обязанностей; но вместе с тем его не следует стеснять в свободе теоретического общего обсуждения достоинств и недостатков существующей системы управления.

Мудрый правитель не признает за собой права давать людям предписания в делах веры. Но этот дух свободы должен быть расширен дальше, так как не может вредить спокойствию и единству общества. В отношении к искусствам и наукам правительство не может иметь никакого интереса стеснять их. Но, признавая свободу и значение науки, последовательно приходится признать свободу и за критикой самого законодательства, регулирующего так или иначе свободу совести, мысли, искусства. Свобода совести, мысли, художественного творчества, возвышая дух народа, делает его все больше способным и к свободе действия.

Кант в статьях, высказывает немало положений, положенных в основу своих учений исторической школой и позитивизмом 1 . И в самом деле Кант не признает историю делом человеческого произвола, а считает историческое развитие человечества подчиненным объективному началу, законам. Кант называл это объективное начало, определяющее постепенный ход исторического развития, планом природы, не объясняя, однако, этого выражения. Кант военный быт с преобладанием враждебных отношений между народами считает первичной формой общественной жизни, постепенно сменяющейся мирным, промышленным бытом. В историческом изменении общественной жизни Кант видит прогресс, улучшение, победу человечности, разума, активного альтруизма над животным эгоизмом и пассивностью. Кант главным фактором общественного развития считают успех духа, просвещение. Кант указывает на общение как на важнейшее условие развития человечества. С особой силой Кант выдвигает значение индивидуальной свободы и обособленности различных народностей.

http://ez2www.com/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_26._EHtika,pravouchenie_i_filosofija_istorii.
http://ez2wvvvv.eom/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_2 6._EHtika,_pravouchenie_i_filosofija_istorii.
См.: Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права. - Москва, Издание«Высшая школа», 1914.
http://ez2 wwvv. com/book_647_chapter_42_%C2%A0%C2%A7_26._EHtika,_pravouchenie_i_filosofija_istorii.
Там же.

Философия права. Учебник для вузов Нерсесянц Владик Сумбатович

7. Кант

7. Кант

Глубокая философская разработка проблем права, государства, закона (в контексте системнофилософских учений о природе, обществе, государстве, праве, морали, религии, эстетике и т. д.) связана с творчеством представителей немецкой философии и прежде всего Канта (1724-1804) и Гегеля (1770-1831). Их диалектический подход (по сравнению с позицией предшественников, включая и материалистов XVIII в. с их недиалектическими, механистическими и метафизическими воззрениями) означал новый шаг вперед в познании всей социальной (в том числе и государственно-правовой) проблематики.

Вопросы должного и правильного в человеческих отношениях и действиях привлекали пристальное внимание Канта и находились в центре его философского интереса. "Если существует наука, действительно нужная человеку, - писал он, - то это та, которой я учу - а именно подобающим образом занять указанное человеку место в мире - и из которой можно научиться тому, каким надо быть, чтобы быть человеком".

По смыслу кантовского агностицизма (познаваемость лишь явлений и невозможность познания "вещи в себе", а также сущностей типа "свобода воли", "бессмертие души", "бытие бога" и т. д.), теоретический разум может достоверно ответить лишь на вопрос: "что человек может знать?", но не на вопросы: "что человек должен делать?" и "на что человек может надеяться?" Эти два последних вопроса, недоступные собственно познанию (теоретическому разуму), оказываются у Канта проблемами практики, практического разума - сферой должного, где трансцендентальные идеи разума играют лишь регулятивную, а не собственно познавательную роль. Поэтому вся кантовская метафизика (учение о морали и праве) предстает как учение о социальных регуляторах, о должном и недолжном в социальных отношениях и вообще в человеческих действиях, как своеобразная соционормативистика.

Регулятивная значимость трансцендентальных идей проявляется в том, что они дают направление, ориентир и цель деятельности разума (и действиям человека как разумного существа): априорные максимы разума выступают как законы и правила для практической сферы в виде долженствования, обозначая тем самым нормы морального и правового порядка.

Основной трансцендентальной идеей и первым постулатом кантовской этики является свобода человека, его свободная воля, которая определяет смысл моральной независимости и автономии личности, ее способность и право самой устанавливать правила должного и следовать им без внешнего принуждения и давления. И в этом плане акцент Канта на свободной воле и моральной автономии личности отчетливо свидетельствует о его стремлении освободить этику от теологии и возвысить мораль над религией. Он подчеркивал, что "мораль отнюдь не нуждается в религии".

В качестве эмпирического существа человек (как часть природы, вообще мира явлений) и все его поведение, все его действия подчинены всеобщей каузальности и внешней необходимости, так что человек и его поступки в этой плоскости сущего, где вообще нет свободы, тоже несвободны. Поэтому эмпирические характеристики поведения человека как совокупность необходимых причинно-следственных связей (от генезиса до конечных результатов) можно не только выявить в ходе теоретического познания, но и, замечает Кант, даже заранее точно предсказать, как лунное или солнечное затмение.

Однако, поскольку человек не только эмпирическое явление (феномен), но и трансцендентальная сущность (ноумен), ему присуща свобода, и его поступок в данной плоскости является актом свободной воли, совершенно независимой от внешних (феноменальных) необходимостей, детерминаций и каузальностей. Следовательно, один и тот же поступок, рассмотренный, как говорит Кант, в различных отношениях (т. е. с позиций сущего или должного, эмпирического или трансцендентального), одновременно может быть охарактеризован в двух планах - как явление, подчиненное законам каузальности, и как акт свободной воли. Подход к человеку с позиций кантовской морали продиктован стремлением возвысить "человека над самим собой (как частью чувственно постигаемого мира)".

Свободная воля одновременно является и моральным законодателем (установителем) и добровольным исполнителем моральных правил (максим разума), причем Кант особо подчеркивает (как свое открытие в области морали), что в свободном моральном поступке личность подчинена "только своему собственному и тем не менее всеобщему законодательству".

Эта мысль отчетливо присутствует в категорическом императиве, гласящем: "Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом".

В другой своей формулировке этот категорический императив звучит следующим образом: "Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству".

Применительно к праву кантовский категорический императив велит: "... Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом".

Имея в виду право, требуемое идеей разума, Кант определяет его так: "Право - это совокупность условий, при которых произвол одного (лица) совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы". Право, следовательно, подразумевает свободу индивидов (свободу их воли) и связанную с этой свободой возможность (и необходимость) произвола, столкновение и коллизию различных, произвольных действий и т. д.; право и есть общее для всех правило (совокупность правил) согласования произвольных, коллизионных действий свободных лиц. Смысл и назначение права в том, чтобы ввести свободу и произвол всех индивидов (как властвующих, так и подвластных) в разумные и общезначимые рамки. Право касается лишь действий и обозначает только внешние границы общедопустимого поведения, т. е., иначе говоря, выступает по существу в виде запретов, подразумевая дозволенность незапрещенного.

Такое правопонимание у Канта опирается на идею моральной автономии личности, ее абсолютной самоценности, ее способности самому дать себе закон, знать свой долг и осуществлять его. Сама возможность свободы и общего для всех людей закона коренится, согласно Канту, в этой моральной автономии (т. е. самоценности, самозаконности и независимости) личности.

Принцип кантовского морального закона по сути дела является лишь модификацией принципа формально-правового равенства (с его всеобщностью, независимостью индивидов, свободой их воли и т. д.). Иначе говоря, кантовская концепция моральности права имеет правовой смысл и значима для философии права именно потому и постольку, поскольку сама эта моральность по сути своей юридична.

Именно поэтому, кстати, и нельзя согласиться с гегелевскими утверждениями, что в кантовском моральном учении о праве "практический разум полностью лишен материи законов и способен установить в качестве наивысшего закона только форму пригодности максимы произвола", и будто нет ничего, что с помощью кантовского категорического императива не могло бы быть представлено в виде морального закона.

В возражение Гегелю и в защиту Канта можно, напротив, сказать, что в кантовском практическом разуме как раз присутствует "материя", а именно - правовая "материя" (принцип правового

равенства), адекватным выражением чего и является категорический императив. А без такой правовой "материи" и просто невозможно (фактически и логически) сформулировать кантовский категорический императив. Тем более невозможно во всеобщей форме такого (правового по своей "материи") категорического императива выразить антиправовой произвол.

Своим моральным учением о праве Кант морально (и философски) оправдывает и возвышает "материю" и принцип права, что и определяет его выдающийся вклад в философию права. Но достигается это у него ценой юридизации морали, принципом и категорическим императивом которой оказывается принцип права.

Регулятивная сила идеи разума в некотором отношении эквивалентна силе договора, поскольку, разделяя некоторую идею. действуя в направлении реализации ее требований, люди действ) ют собственно так же, как если бы они специально договорились том же самом (в форме так называемого общественного договора). Существенная разница здесь, правда, в том, что веления идеи разума безусловны (отсюда и безусловный характер кантовского категорического императива), тогда как договор по своему существуй предмету, содержанию и т. д. условен (и, следовательно, условно обязателен), может быть изменен, расторгнут и т. д.

Трактовка общественного договора в духе регулятивной идеи разума раскрывается в кантовском учении в виде требования республики (т. е. того, что в дальнейшем стали называть правовым государством) с разделением властей.

Канту принадлежит большая заслуга в деле последовательного философского обоснования и развития либеральной теории правового государства.

Согласно Канту, "государство - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам". Благо государства состоит в высшей степени согласованности государственного устройства с правовыми принципами.

Реализация требований категорического императива в сфере государственности предстает у Канта как правовая организация государства с разделением властей (законодательной, исполнительной и судебной). По признаку наличия или отсутствия разделение властей он различает и противопоставляет две формы правления: республику (кантовский эквивалент правового государства) и деспотию.

Характеризуя различные власти, Кант подчеркивал, что правосудие должно осуществляться избранным народом судом присяжных. Определяющее значение в его теории, исходившей из идеи народного суверенитета, придается разграничению законодательной и исполнительной властей. "Республиканизм, - писал он, - есть государственный принцип отделения исполнительной власти (правительства) от законодательной; деспотизм - принцип самовластного исполнения государственных законов, данных им самим; стало быть публичная воля выступает в качестве частной воли правителя". Применительно к законодателю Кант формулирует следующий ограничительный принцип его деятельности: то, чего народ не может решить относительно самого себя, того и законодатель не может решить относительно народа.

В своем учении о разделении властей Кант отвергает идею "равновесия" различных властей, отстаивает верховенство законодательной власти как выразительницы народной воли и подчеркивает ее приоритет по отношению к другим властям. Он выступает за четкое разграничение полномочий различных властей, против их смешения. В этой связи он подчеркивает, что управленческая деятельность и акты исполнительной власти не должны нарушать верховенства закона, а судебная власть должна осуществляться только судьями. Обосновываются независимость суда и необходимость введения выборного суда присяжных.

Различные власти, исходя из единой воли народа, должны, по концепции Канта, действовать согласованно и в общем направлении. "Воля законодателя, - пишет он, - безупречна, способность к исполнению у верховного правителя неодолима, а приговор верховного судьи неизменяем".

В целом республика (кантовская концепция правового государства) выступает в трактовке Канта не как эмпирическая реальность, а как та идеально-теоретическая конструкция (модель), которой следует руководствоваться как требованием разума и целью наших усилий в практической организации государственно-правовой жизни.

Таким образом, идеи республиканизма (в их принципиальном отличии от деспотизма) как идеи разума позволяют (в качестве критериев и ориентиров), с одной стороны, оценить наличное состояние дел, а с другой - содействовать (в силу регулятивных возможностей идеи) продвижению к искомому должному состоянию. Причем в принципе возможно лишь приближение (в историческом будущем) к этому состоянию, но никак не полное ее осуществление.

Проблема различения права и закона раскрывается (и подменяется) у Канта в контексте соотношения морали и права.

Морально обоснованный закон у Канта - это разумное право, продиктованное трансцендентальной идеей. Речь здесь у Канта идет не о сущем, а о должном (республиканизме, о моральности закона), соответствующем идее разума и подлежащем практическому осуществлению (в ходе постепенного исторического прогресса на путях реформ, а не революций) гражданско-правового состояния.

Общность морали и права в их кантовской трактовке состоит в том, что они оба представляют правила должного, продиктованные идеей разума. Специфика морали состоит, по Канту, в том, что она (и ее правила) требует автономного установления и исполнения долга ради самого долга - без всяких внешних расчетов, вмешательств, наград и присуждений.

В зависимости от характера мотивов, определяющих отношение человека к требованиям морального закона, Кант различает моральность и легальность, моральный и легальный поступки: в первом случае деяние продиктовано чисто моральным мотивом и совершается ради самого морального закона, во втором случае действие обусловлено иными (не моральными, возможно и аморальными) мотивами, но требования морального закона (т. е. законность, легальность) не нарушаются. Лишь моральное деяние и является добрым, поскольку, замечает Кант, сообразность деяния с моральным законом может быть случайной и сомнительной, "так как безнравственное основание хотя и может вызвать порой сообразные с законом поступки, но чаще будет приводить к поступкам, противным закону". Характерно в этом плане и положение Канта о том, что "не понятие доброго предмета определяет и делает возможным моральный закон, а, наоборот, только моральный закон определяет и делает возможным понятие доброго".

Все, что связано с моральным деянием и его последствиями, - это право моральной личности, сфера его независимости от всех и всего, область его свободы и ответственности только перед самим собой за свой выбор (есть, правда, еще и грядущее божественное воздаяние бессмертной душе по справедливости за земные дела). Признание такого автономного статуса морали и морального деяния, моральной свободы, независимости и автономии человека является, согласно Канту, принципом и предпосылкой, необходимым условием возможности и существенным составным моментом права.

Правовые нормы ориентированы на регуляцию внешних коллизионных ситуаций (столкновение произволов разных действующих лиц) и разрешение этих коллизий с позиций всеобщего закона свободы, т. е. с учетом также соблюдения принципа моральной автономии.

Для гарантирования велений трансцендентального разума (свободы личности, ее моральной автономии, принципа добровольного самопринуждения в сфере морали, правовой формы регуляции и разрешения конфликтов и коллизий) необходима принудительная власть, которая тоже является идеей разума, категорическим императивом. "Карающий закон, - подчеркивает Кант, - есть категорический императив... Ведь, если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности".

Кант развивает представления так называемой абсолютной теории наказания. Уголовное наказание - это справедливая кара за преступление, причинение государством определенного страдания преступнику за содеянное им зло. Наказание - это требование категорического императива, не нуждающееся в дополнительных утилитарных соображениях: преступник "должен быть признан подлежащим наказанию до того, как возникает мысль о том, что из этого наказания можно извлечь пользу для него самого или для его сограждан".

Кант отстаивает идею равенства между преступлением и наказанием. Убийство должно караться смертной казнью (исключение делается Кантом лишь для двух случаев - убийства матерью новорожденного внебрачного ребенка и убийства на дуэли). Даже в ситуации роспуска гражданского общества справедливость категорически требует смертной казни последнего убийцы - прямо по его излюбленному афоризму: "Fiat iustitia, pereat mundus" ("пусть свершится справедливость, если даже погибнет мир").

Но нельзя согласиться с доводами Канта в пользу допустимости смертной казни также и за иные (например, государственные) преступления.

Такое допущение явно нарушает принцип права, который требует равенства между преступлением как нарушением права и наказанием как восстановлением нарушенного права. Этот принцип в грубой форме представлен уже в древнем правиле талиона: "око - за око, зуб - за зуб, жизнь - за жизнь". Тонким и точным символическим изображением правового равенства и выражаемой им справедливости стал образ Весов Правосудия - средства равного воздаяния за содеянное.

Цивилизация лишь видоизменила и смягчила грубые формы выражения талиона как принципа равного воздаяния, но сам этот принцип присущ любому праву. И с точки зрения гуманизации наказания речь должна идти о поисках более точных и возможно мягких форм выражения этого эквивалента - в соответствии с исторически достигнутым реальным уровнем развития общества и его правовой культуры, характером нравов и общественного сознания, состоянием и динамикой преступности и т. д.

Что касается смертной казни, то ясно, что она юридически эквивалентна только одному преступлению - умышленному убийству. Убийство - абсолютное преступление, поскольку оно уничтожает абсолютную и высшую ценность - человеческую жизнь. И жизнь как уникальная ценность не имеет другой равноценной замены: одной жизни по принципу формального равенства эквивалента лишь другая жизнь.

Когда же смертной казнью наказываются другие преступления, не сопровождаемые умышленным убийством, мы имеем дело не просто с суровостью или жестокостью наказания, а с его явной неправомерностью, противоправностью.

По своей правовой сути смертная казнь за умышленное убийство- это выражение и подтверждение силы права и правового принципа равноценной ответственности в том крайнем случае противоправных действий, когда нарушается исходный и главный запрет права - запрет убивать. Наличие такого необходимого и справедливого соответствия между высшей санкцией и основным запретом права имеет фундаментальное значение для всей системы правовых запретов и соответствующих санкций. Отсюда ясно, что отмена смертной казни за умышленное убийство - это не простая замена одной санкции другой, а отказ от принципа права и равноценной правовой ответственности в самом важном и напряженном пункте правовой регуляции вообще. Но если можно отказаться от принципа правового равенства в этом ключевом пункте, то почему же его надо соблюдать в остальных случаях?

У сторонников полной отмены смертной казни на эти и другие сходные вопросы нет убедительных ответов, согласующихся с требованиями и логикой права. Так, их ссылка на абсолютную ценность человеческой жизни сама по себе правильна, но это по своей сути довод не против, а за смертную казнь, правда, только в качестве наказания за умышленное убийство, поскольку абсолютно ценна и жизнь жертвы.

Правовая природа смертной казни как наказания за умышленное тяжкое убийство и вовсе упускается из виду в тех случаях, когда со ссылкой на естественное право каждого на жизнь вообще отрицают право общества на установление смертной казни против убийц. Подобные ссылки здесь ничего не меняют: каждый (в том числе и жертва, а не только убийца) имеет по естественному праву право только на свою, а не на чужую жизнь. Кроме того, естественное право, как всякое право и право вообще, необходимо предполагает принцип равного воздаяния за равное. С этих естественноправовых позиций, кстати говоря, ясно, что смертная казнь за убийство - это не произвольная выдумка общества и государства, а необходимое, справедливое и равноценное наказание за преступление против основного естественного права другого человека. Так что общество и государство, по логике естественного права, имеют право на установление в законе смертной казни за умышленное убийство, поскольку такой закон соответствует требованию права и представляет собой как раз официальное признание и защиту естественного права каждого на жизнь.

В разгоревшихся у нас в последние годы острых дискуссиях по этой проблеме противники смертной казни приводят и такой аргумент, как отказ от нее во многих развитых в правовом отношении западных странах. При этом забывают, что мы и они, помимо всех иных существенных различий, находимся на весьма разных ступенях правового развития. Там отказ от смертной казни стал возможен на их собственной базе, в русле веками устоявшегося господства права, правового государства, принципа формального правового равенства, стойкого юридического мировоззрения, правовой культуры и т. д. Такой отказ от смертной казни - это уступка твердого и уверенного в себе правопорядка в пользу более мягких общественных нравов без сколько-нибудь серьезной опасности поставить под сомнение принцип и требования права. Мы же пока делаем первые шаги по преодолению тоталитарной системы и ее антиправовых установлений (в том числе и в области уголовного наказания и смертной казни), лишь начинаем движение к праву и правовой государственности, только еще робко заговорили о доброте, милосердии и укрощении жесткости. Надо сперва добиться утверждения самого принципа правового равенства и элементарного правопорядка в нашей жизни, включая и сферу уголовного права и процесса. Нам предстоит еще долгий путь к утверждению принципа правового равенства, от которого наши сторонники полной отмены смертной казни уже заранее готовы отказаться в ключевом вопросе права, уповая на окольный путь к добру и на "прыжок" в гуманизм.

Против смертной казни приводится и такой довод, как возможность трагической судебной ошибки. В связи с такой опасностью мировая правовая культура и практика выработали целый комплекс мер, служащих гарантиями против подобных ошибок. В их числе - презумпция невиновности, толкование сомнений в пользу обвиняемого и подсудимого, необходимость соблюдения процессуальных форм и правил объективного следствия и суда, надлежащая правовая культура и профессиональная квалификация служителей правосудия, обеспечение права на защиту и допуск адвоката с момента задержания лица, суд присяжных, стадия кассационного рассмотрения обвинительного приговора, институт помилования и т. д. Необходимо совершенствовать и обогащать эти гарантийные меры и формы, добиваться их последовательного соблюдения и реализации на практике.

Сама по себе абстрактная возможность ошибки с трагическими последствиями присуща другим сферам человеческой деятельности (например, науке, технике, медицине, политике и т. д.) отнюдь не в меньшей мере, чем правосудию. И везде прогресс осуществляется не посредством капитуляции перед абстрактной возможностью ошибки и отказа из-за этого от общественно необходимой работы, а на путях поиска более надежных и совершенных средств и форм деятельности, препятствующих превращению абстрактной возможности ошибок в реальность.

Так же обстоит дело и в сфере уголовного права и правосудия, где невозможно идти к гуманизации наказания, минуя право и отказываясь от его принципиальных требований. Более того, последовательное утверждение принципа права - это и есть сегодня реальный гуманизм. И чем быстрее мы будем идти к правовому закону и правовому государству, тем ближе мы будем к реальной постановке вопроса об отмене смертной казни, ее замене иным наказанием.

Правда, и там, где смертная казнь отменена, сам принцип правомерности смертной казни за умышленное тяжкое убийство не ликвидируется и не исчезает, а лишь приостанавливается в своем действии, не применяется. Иначе говоря, из актуального состояния он переводится в потенциальное, но всегда остается в резерве права - пока есть убийства и пока есть право. Поэтому отмена смертной казни всегда будет оставаться правовым экспериментом (как бы долго он ни длился), в процессе которого будет проверяться, может ли соответствующий правопорядок нормально функционировать при допущенном отходе от основного принципа права и требования равноценной правовой ответственности. Если да - эксперимент будет продолжаться, если нет - у общества всегда сохраняется право в законном порядке восстановить смертную казнь за умышленное убийство.

Именно этим во многом и продиктован ригоризм кантовского учения о преступлении и наказании.

Такой правовой ригоризм не мешает Канту последовательно отстаивать достоинство и права преступника как разумного существа, свободной моральной личности, которая не нуждается в моральной опеке государства, а за свои дела отвечает по правовой справедливости. С этим связано и отрицательное отношение Канта к наказанию как воспитательному средству, хотя он и не отвергает побочного значения "благоразумия в вопросах наказаний, которое носит чисто прагматический характер.... и основывается на опыте относительно того, какие средства действуют сильнее всего для предотвращения преступления".

Существенное достоинство кантовского философского подхода к государственно-правовым проблемам состоит, в частности, в том, что эту тему он ставит и разрабатывает во всемирноисторическом масштабе, не только применительно к отношениям внутри отдельного народа, общества, государства, но и в плане международного и межгосударственного общения - в перспективе прогрессирующего движения (в соответствии с категорическими требованиями идей разума) к установлению всемирного гражданско-правового состояния и вечного мира между народами. Соблюдение и осуществление на практике регулятивных идей разума во всех человеческих отношениях (в индивидуальном и коллективном поведении, в государственном устройстве, в действиях властей, в законодательстве, во всей внутренней и внешней политике) является, по Канту, единственно возможным путем к осуществлению этого идеала.

Отсюда и то большое внимание, которое Кант уделяет проблеме преодоления разногласий между моралью и правом, с одной стороны, и политикой, с другой. Он резко критикует двуличие реальной политики в отношении морали и права, ее порочные принципы и практику, которые под предлогом слабости человеческой природы и необходимости коварных и насильственных средств и методов в борьбе против зла во внутренних и внешних отношениях на самом деле умножают и увековечивают это в своекорыстных целях, тормозят моральный и правовой прогресс. Выступая за соединение морали и права с политикой, их совмещение в единой моральной политике, Кант обосновывает мысль о праве как "ограничительном условии" 2 политики.

Реально существующая политика предстает в изображении Канта как по преимуществу деспотическая политика, неизбежно вызывающая неповиновение и сопротивление подданных произволу властей, их антиморальным и антиправовым установлениям. "Если в действиях власти нет ничего такого, к чему разум внушает непосредственное уважение (как, например, человеческое право), - замечает он, - то никакое влияние на произвол людей не в силах обуздать их".

Кантовское учение о праве, государстве, законе, сыгравшее огромную роль в философии права (в том числе и благодаря философско-правовым усилиям и трудам его многочисленных последователей - кантианцев и неокантианцев), сохраняет свою значимость и в наши дни. Фундаментальные идеи Канта о праве и правовой политике, правовой организации государственной жизни, правовом союзе свободных государств как способе обеспечения международного мира и пути к вечному миру приобретают особую актуальность в современных условиях интенсивного развития общеевропейского и мирового процесса в направлении к повсеместному признанию и постепенному утверждению идей господства права, принципов свободы, равенства и самостоятельности человеческой личности. Суждения Канта по этому кругу проблем и сегодня продолжают играть огромную роль в уяснении того, где мы находимся и куда должны двигаться, в поиске верного пути к будущему.

Из книги История западной философии автора Рассел Бертран

Глава XX. КАНТ 1. Немецкий идеализм вообщеВ философии в XVIII столетии преобладал английский эмпиризм, в качестве представителей которого можно назвать Локка, Беркли и Юма. У этих людей существовал конфликт, которого они сами, по-видимому, не осознавали, между складом их ума и

Из книги Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. автора Гуревич Павел Семенович

Кант Наблюдения над чувством прекрасною и возвышенногоО различных объектах чувства возвышенного и прекрасногоРазличные ощущения приятного или неприятного основываются не столько на свойстве внешних вещей, возбуждающих эти ощущения, сколько на присущем каждому

Кант и Сократ Я попытался обрисовать в нескольких штрихах кантовскую философию мира и человека с ее двумя основополагающими идеями: ньютоновской космологии и этики свободы; идеями, о которых так прекрасно выразился сам Кант в словах (нередко ошибочно понимаемых) о

Из книги Лекции по истории философии. Книга третья автора Гегель Георг Вильгельм Фридрих

B. Кант Кантовская философия, которую мы должны рассмотреть подробнее, появилась одновременно с философией Якоби. В то время как Картезий видел достоверность в единстве мышления и бытия, перед нами теперь выступает сознание мышления в его субъективности, т.е. мышление,

Из книги Введение в философию религии автора Мюррей Майкл

5.1.2. Возражения: Кант Иного рода критику Ансельмова доказательства предложил немецкий философ XVIII века Иммануил Кант. Его возражения направлены против посылок 5.10 и 5.16 в нашей аргументации.Попытаться опровергнуть последние можно двумя способами. Во–первых, можно не

Из книги Избранное. Логика мифа автора Голосовкер Яков Эммануилович

Достоевский и Кант Размышление читателя над романом «Братья Карамазовы» и трактатом Канта «Критика чистого

Из книги От Спинозы до Маркса автора Луначарский Анатолий Васильевич

Кант Кант наталкивался на всякие неприятности, когда касался религии. Власти предержащие запрещали ему смущать мирноверующих немцев. Теперь же Кант бесспорно стал главной опорой религиозного сознания, по крайней мере, в кругах просвещенных и мыслящих. Новейший

Из книги 25 ключевых книг по философии автора Хесс Реми

Из книги Интенциональность и текстуальность: Философская мысль Франции XX века автора Деррида Жак

Кант и Гуссерль Цель данного исследования - более четко установить различия между Гуссерлевской феноменологией и Кантовским критицизмом. Стремление к подобной дифференциации связано с изучением основных исследований, посвященных Канту (и, в частности, его метафизике),

Из книги Философия автора Спиркин Александр Георгиевич

1. И. Кант Одним из величайших умов человечества, основоположником немецкой классической философии является Иммануил Кант (1724–1804) - поистине титаническая фигура . Именно с него занялась заря философии Новейшего времени.Образ жизни Канта - это целая наука, при этом

Из книги Этика автора Апресян Рубен Грантович

Тема 10 КАНТ Обозначая своеобразие своей этики, Кант писал:«Все понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что он подчинен только своему собственному и тем не менее всеобщему законодательству и что он обязан поступать, лишь сообразуясь со

Из книги Истины бытия и познания автора Хазиев Валерий Семенович

2. Кант и Воланд «Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? - спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.- Нет, вы не ослышались, - учтиво ответил Берлиоз, - именно это я и говорил.- Ах, как интересно/ - воскликнул

Из книги Веселая наука автора Ницше Фридрих Вильгельм

6. Кант и Шопенгауэр 1Надо доказать, что все миропостроения антропоморфичны, мало того, что таковы даже все науки, если верить Канту. Правда, тут есть логический круг: если наука права – то неправ Кант, а если Кант прав, то науки лгут. Можно выдвинуть против Канта те

Из книги Философия права. Учебник для вузов автора Нерсесянц Владик Сумбатович

7. Кант Глубокая философская разработка проблем права, государства, закона (в контексте системнофилософских учений о природе, обществе, государстве, праве, морали, религии, эстетике и т. д.) связана с творчеством представителей немецкой философии и прежде всего Канта