Развитие типов юридического научного познания. Древневосточный (магический)правовой тип познания

научной рациональности
Наука как социальный институт, форма культуры и специфический вид познавательной деятельности возникла в Европе в XVI -XVII вв. в результате формирования особой формы знания и познания – научного рационализма и его эмансипации от иных - мифологических, религиозных, философских форм знания и познания. История формирования научного рационализма - сложный нелинейный про­цесс, соединяющий периоды эволюционного накопления но­вых знаний и пе­риоды революционных прорывов к новым познавательным ру­бежам. Можно выделить основные этапы становления научного рационализма. Рождение ра­ционалистической установки связано с периодом «осевого вре­мени», т.е. VIII –V вв. до н.э. Кристаллизация научной рациональности в русле иных форм зна­ния – мифологии, религии, философии, обозначаемая как протона­учный этап раз­вития рационализма, осуществляется в культуре Древнего Вос­тока, Древней Греции, Древнего Рима, Средневековья, Возрождения.
§2. Ростки юридической науки в культуре

Древневосточных цивилизаций
Научная рациональность не возникает внезапно, на «пустом месте». Ис­тория рационализма берет начало в культуре Древних Восточных цивилизаций – Древнего Китая, Древней Индии, Древнего Египта, на почве которых прорас­тают первые ростки разумно-рассудочной познавательной стратегии. Зачатки научного знания формируются в лоне традиционной - мифологической куль­туры. Мифология как исторически наиболее ранняя форма мировоззрения складывается в результате актуализации образно-эмоциональной стратегии об­работки информации о мире и являет собой систему эмоционально окрашен­ных образов.

Мифологическая картина мира находила выражение в образе «мирового древа», с помощью которого моделировалась структура мира, предстающая как иерархически упорядоченный космос, в котором природа и общество являются частями космического целого. Доминантой мировоззрения мифологического человека выступал космоцентризм – человек ощущал себя элементом космиче­ского целого, человеческая жизнь, осмысляемая как продолжение жизни кос­мической, растворялась в природе. На основе «подражания природе» формиро­вались образцы поведения и деятельности. Сама идея опоры на авторитет При­роды рождалась вследствие неразвитости рефлексии, аналитического, рацио­нального, причинно следственного мышления. Основным способом выработки стратегий поведения было наблюдение, накопление информации об окружаю­щей природе, интервалах пульсирования биокосмических ритмов, запоминание наиболее успешных способов деятельности. Сферой обобщения и закрепления накопленного опыта стал, регулирующий все многообразие деятельности чело­века, ритуал.

Важнейшей характеристикой традиционного мифологического мышле­ния является синкретизм – нерасчлененность различного рода представлений, в том числе и нерасчлененность представлений о человеке и мире, исключающая саму возможность субъектно-объектного отношения человека к миру. Тради­ционалистская стратегия бытия – это стратегия адаптации к существующим природным и социально-историческим условиям. Неотъемлемой частью тради­ционной мифологической культуры является сакральное отношение к мифу, исключающее любые попытки критического переосмысления сложившихся са­кральных мифологем. Традиционная культура ненаучна, главным ее принци­пом является принцип подчинения авторитету традиции, следовательно, она исключает инновации, в ней нет заказа на новые технологии. Тем не менее, именно в рамках традиционной культуры формируются первые ростки рацио­нальности и протонаука. Очевидно, что научный рационализм принципиально отличается от мифологических форм познания, поэтому он рождается не столько вследствие усложнения или количественного роста мифологических представлений, сколько в результате качественного скачка, актуализации принципиально новой стратегии обработки когнитивной информации. Такого рода качественный скачок, прорыв к новой форме мышления был обусловлен жизненной необходимостью – контрпродуктивностью сложившихся форм жиз­недеятельности и необходимостью создания новых, более эффективных. Оче­видно, что значительную роль в процессах развития рационализма играло обы­денное познание, в рамках которого развиваются и усложняются рассудочные когнитивные стратегии. Именно в пространстве обыденного познания активи­зируется особый – утилитарный (с позиций пользы, выгоды) тип отношения к миру как средству. Утилитарное, но не сакральное отношение к миру стано­вится важнейшим условием преодоления ограниченности традиционного ми­фологического мышления. Утилитаризм – способ разгерметизации синкретиче­ского мышления, оперирующего нерасчлененными представлениями. В рамках утилитарного, объектно-вещного восприятия реальности происходит расчлене­ние, присущей мифологической культуре бессубъективности, формируется субъект объектное отношение человека к окружающему миру. Начинается процесс «расколдования» мира, естественно вытекающий из объектно-вещного к нему отношения. Превращаясь в средство, вещь для человека, мир престает быть «вещью в себе». Рождается тенденция объяснения мира из него самого, а не при помощи ссылок на Богов, потусторонние силы. Из этого логично выте­кает типично утилитаристский способ практического, а не магического воздей­ствия на мир. Таким образом, утилитарная интерпретация действительности превращает мир в предмет аналитических размышлений человека, в ходе кото­рых осуществляется вычленение и оценка отдельных его элементов.

Утилитаризм является предтечей рационализма: его важнейшая миссия – дискредитация мифологического, образно-эмоционального мышления и подго­товка почвы для критического, рационального мышления. Как представляется, утилитаристский здравый смысл есть исторически наиболее ранняя форма рас­судочного осмысления мира, этап рационализации мышления.

Что касается рационализма как такового, то датой его рождения принято считать период «осевого времени». Понятие «осевое время» вводит Карл Яс­перс. Под осью мировой истории он понимает духовный процесс, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. В это время в Китае жили Конфуций и Лао-Цзы, возникли все направления китайской философии, в Индии жил Будда и воз­никли Упанишады, в Иране проповедовал Заратустра, в Палестине выступали древнеиудейские пророки, в Греции творили Гомер, Парменид, Гераклит, Пла­тон. «Осевое время», по Ясперсу, это время появления человека такого типа, какой сохранился по сей день, а именно, человека рефлексирующего. Рефлек­сия, по Ясперсу, есть особая способность - способность мышления делать своим объектом мышление, способность сознания осознавать сознание. «Осе­вое время», согласно Ясперсу, знаменует конец господства мифологического мышления: «Мифологической эпохе с ее спокойной устойчивостью пришел конец... Началась борьба рациональности и рационально проверенного опыта против мифа (логоса против мифа)...»(1).

Разумеется, актуализация разумно-рассудочного мышления не означала рождения науки, для выделения науки как особой формы культуры, сферы обще­ственного сознания и способа познания мира необходимы были: накопление значительного массива знаний, приобретение специфических навыков, институ­циализация научной деятельности и т.п. Применительно к цивилизациям Древ­него Востока о науке как таковой говорить преждевременно - здесь существовала протонаука, которая была вплетена в мифологические формы знания. Это в пол­ной мере относится и к юридическому знанию. Зачатки юридического научного знания формируются в результате развития рефлексии относительно сущест­вующих политико-правовых отношений, однако объяснительные конструкции, выстраиваемые в результате такого рода рефлексии, содержат значительную долю мифологических смыслов. В частности ведущим объяснительным принци­пом выступает присущий в целом мифологическому мировоззрению принцип космоцентризма. В рамках космоцентрического мировоззрения земной порядок – микрокосм - рассматривался как отражение общемирового космического по­рядка – макрокосма. Право и государство в таком смысловом контексте предста­вали как внешние по отношению к человеку, заданные свыше силы. Мифологи­ческое истолкование права и государства присуще политико-правовой культуре Древних Восточных цивилизаций, они, в той или иной мере, отражены в Законах Хаммурапи, Законах Ману, Зороастризме, Даосизме, Конфуцианстве, Буддизме.

Например, в Законах Ману – древнеиндийском политико-правовом па­мятнике - вечный космический закон и закон человеческий объединяются по­средством понятия «дхарма». Дхарма понимается одновременно как закон при­роды, моральный закон, обычное право и право позитивное.

Еще более выпуклой представляется эта связь небесных и земных поряд­ков в древнекитайской религиозно-философской доктрине даосизма, где Дао понимается как естественный ход вещей, естественная закономерность, опре­деляющая законы неба, природы и общества, олицетворяющая высшую добро­детель и естественную справедливость.

Необходимо отметить тот факт, что в традиционной культуре право предстает не столько как юридический, сколько как нравственный феномен. Такое понимание права базируется на противопоставлении подлинного, задан­ного космосом закона и закона, созданного человеком, который квалифициру­ется как искажение законов космических. Позитивное право, в таком контексте предстает в худшем случае как суррогат, а в лучшем случае как явление вто­ричное и преходящее. Позитивному праву проти­вопоставляется естественное право, понимаемое особым образом - как задан­ные Космосом моральные предписания.

Наглядной иллюстрацией такого понимания права является Конфуциан­ство, которое противопоставляет обычное право, ритуал (ли) как отражение не­бесного закона, позитивным законам (фа), как подлинное ложному. Конфуций утверждал: «Если руководить народом посредством законов и поддержи­вать порядок при помощи наказаний, - народ будет стремиться уклоняться (от наказаний) и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посред­ством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд и он исправится».

Развитие юридической мысли в культуре Древнего Востока можно представить как процесс постепенного сжатия мифологических пред­ставлений и расширения рациональных и, соответственно, изменения отноше­ния к законам позитивным. Конечно, речь идет лишь о тенденции, но не ради­кальной трансформации.

Частичная рационализация представлений о праве осуществляется в буд­дизме. В частности мифологическому толкованию ключевого понятия древне­индийской политико-правовой мысли «дхарма» (дхамма) как универсального космического закона буддизм противопоставляет его трактовку как естествен­ной закономерности, для понимания и применения которой необходимы умст­венные усилия. В Дхаммападе указывается: «Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены...»

Еще более заметенным это движение от мифологического понимания права к рациональному предстает в трактате «Артхашастра» (IV–III вв. до н.э.), автором которого считается древнеиндийский мыслитель Каутилья (Чана­кья). Наряду с дхармой - космическим законом он выделяется артху – практи­ческую пользу, выгоду людей. При этом полезность выступает в качестве ве­дущего принципа политических действий и социального взаимодействия. Один из сторонников идей Каутильи комментатор «Законов Ману» Медхатитхи ут­верждал, что правителю в случае выбора между следованием дхарме и боль­шими потерями для артхи необходимо следовать второй.

Наиболее рельефным переход от мифологического понимания права к рациональному предстает в древнекитайском политико-правовом учении Мо­изма. Основатель моизма Мо-Цзы (479–400 гг. до н.э.) дает новую трактовку небесного закона - «воли неба», утверждая, что «небо придерживается всеоб­щей любви и приносит всем пользу». Такое понимание воли неба позволяет Мо-Цзы приблизиться к новому пониманию государства как продукта общест­венного договора. Конечно, контрактивизм Мо-Цзы едва ли можно назвать по­следовательным, поскольку он соединяется с идеей воли неба. В частности, Мо-Цзы полагал, что в древности не было управления и наказания, и, по­скольку у каждого было свое понимание справедливости, между людьми ца­рила вражда. Беспорядок в Поднебесной был такой же, как среди диких зверей. Поняв, что причиной хаоса является отсутствие управления и старшинства, люди выбрали самого добродетельного и мудрого человека Поднебесной и сде­лали его сыном неба. Только сын неба может создавать единый образец спра­ведливости в Поднебесной, поэтому в Поднебесной воцарился порядок. Мо-Цзы выдвигает важную идею принадлежности народу верховной власти, а также, ссылаясь на присущую небу, которое играет в моизме роль образца и модели для человеческих взаимоотношений, всеобщность, настаивает на при­знании равенства всех людей. Именно трактовка воли неба как позволяет Мо-Цзы выдвинуть требование учета интересов простого народа в процессе управ­ления государством.

Кульминационной точкой в процессе рационализации представлений о праве можно назвать учение древнекитайского легизма. Один из теоретиков легизма и основателей школы «законников» (фацзя) Шан Ян (390– 338 гг. до н.э.), выступил с критикой конфуцианских идеалов управления посредством обычного права – ритуала, он полагал, что люди, придерживающиеся подобных взглядов, могут лишь блюсти законы, однако они не способны обсуждать во­просы, выходящие за рамки старых законов. В видении Шан Яна управление должно опираться на позитивные законы (фа) - «Мудрый творит законы, а глу­пый ограничен ими». Конечно, концепцию легизма едва ли можно назвать гу­манистичной, поскольку идеалу «законнического» государства чужды пред­ставления о каких-либо правах подданных по закону, об обязательности закона для всех, включая и тех, кто их издает. Закон в рамках легизма выступает как приказная форма, которую можно заполнить любым произвольным содержа­нием и снабдить любой санкцией. Тем не менее, фактически в легизме закон предстает не столько как воля неба, сколько как воля правителя.

Подводя итог, можно констатировать, что, не смотря на зримую положи­тельную динамику научного рационализма в культуре Древнего Востока, он не обретает самостоятельности и существует в виде отдельных фрагментов на фоне в целом мифологического мышления.

§3. Юридическая мысль в культуре Древней Греции
Культура Античной Греции – культура, в недрах которой осуществля­ется эмансипация рационализма как специфической формы познания. В Древ­ней Греции складывается ряд факторов, обусловливающих развитие рациона­лизма, обретение им статуса особого типа познания.

Во-первых, это специфические природные условия, не благоприятст­вующие формированию цивилизации аграрного типа. В Греции развиваются коммерция и ремесленное производство. Сословия торговцев и ремесленников представляют серьезную экономическую и политическую силу.

Во-вторых, это наличие демократических начал социальной организации, которые реализуются в институте полиса и создают условия творческой сво­боды и индивидуальной инициативы. Индивидуализм колебал общественные устои и делал необходимым постоянное восстановление социальных связей при помощи собственного рассудка. Полисная культура – это культура не авто­ритета, но автора (Кнабе), это культура диалога, творческой конкуренции, со­ревнования, любознательности. Дискуссия выступает как способ решения по­литических, социальных, экономических проблем. Агонистика – состязатель­ность - способствует продвижению свободомыслия, секуляризации, рационали­зации культуры.

В-третьих, развитие древнегреческого рационализма в той или иной мере было инициировано причинами религиозного характера. Религиозная культура древних греков отличалась, условно говоря, своим «либерализмом»: древне­греческие боги, по сути, были идеализированными людьми; греки не имели священных книг – плодов божественного откровения; не имели строго фикси­рованной догматики; жрецы не играли существенной роли в жизни полиса. От­сутствие жестких религиозных догм делало интеллектуальную мысль Древней Греции свободной, в отличие от Древнего Востока, где догмы образовывали устойчивую противодействующую силу.

В-четвертых, древнегреческая мифология несла на себе отпечаток демо­кратической ментальности, она являла собой образец высокохудожественного авторского творчества, специфической ее особенностью были попытки при­чинно-следственного объяснения событий, а также наличие обобщающих сен­тенций, художественных метафор, которые можно рассматривать как прооб­разы философско-научных понятий.

Итак, сама жизнь древнегреческого полиса, основывающаяся не на дик­тате традиции, а на диалоге и воспроизводстве социального консенсуса способ­ствовала развитию рационалистического мышления. Рационалистическая уста­новка складывается под нажимом утилитарных требований - развитие тор­говли, мореплавания, ремесленного производства рождало чувство неудовле­творенности мифологическими и магическими способами объяснения мира и методами воздействия на него. Рационалистический подход заключался в стремление искать в самой природе причины того, что происходит, отказав­шись, таким образом, от апелляции к потусторонним силам. Вместе с тем, ра­ционалистическая установка отличалась от обыденной, поскольку предпола­гала не констатацию фактов в их повседневной очевидности, но поиск причин и оснований при помощи разума. Такого рода гносеологический переворот произошел с одной стороны потому, что человек перестал довольствоваться ав­торитетом мифа в понимании мира и поставил задачей сам понять его, с другой стороны, такой поворот стал возможен вследствие выработки навыков раз­мышления не только о предметах, но и о мыслях, т.е. навыков рефлексии.

Ключевой лексемой, которой оперируют первые древнегреческие фило­софы, становится лексема «фюзис», понимаемая как природа, внутреннее уст­ройство всех вещей. Другой важнейшей категорией, вокруг которой организу­ется античный философский дискурс является категория «архэ» - первоначало. Поиск первоначала, выступающего как причина и основа природных и соци­альных явлений и процессов, свидетельствует о развитии абстрактного мышле­ния. Собственно говоря, способность увидеть за многообразными явлениями жизни некоторую единую сущность рождается в результате способности к идеализации мира – абстрагирования от конкретных физических и психических его характеристик. Таким образом, осуществлялся выход к обобщающим, опи­рающимся на доказательство построениям и отступление от мифологических представлений. В интеллектуальной культуре Античной Греции формируются представления о различных формах знания. Среди них: докса – знание обыден­ное; техне – практическое знание; матема – знание, полученное в процессе обу­чения и направленное на формирование этических добродетелей; эпистема - знание теоретическое, прототип знания научного; софия – теоретическое умо­зрение. Продвижению культуры рационализма способствовало образование. Идеалом греческого образования было свободное добровольное занятие нау­кой. Воспитание, формовка здорового духа в здоровом теле обозначалась тер­мином пайдейя. В античной культуре бытовали представления, согласно кото­рым решающую роль в формировании духовной природы человека играют сло­весность, поэзия, риторика, история и философия. Помимо этого в Древней Греции возникают элементы юридического образования - некоторые сведения о праве включались в систему общего образования, а в школах стоиков обучали судебному красноречию.

Культура Древней Греции – важнейший этап становления юридической науки. Этот этап связан с переходом от мифологических представлений к фи­лософским, от образно-эмоцонального мышления к логико-понятийному ана­лизу и зачаточным формам эмпирико-научного познания.

Собственно говоря, изначально политико-правовая мысль Древней Гре­ции подобно древневосточной политико-правовой мысли была мифологичной. Первые ростки политико-правовой мысли рождаются в поэмах Гомера и Ге­сиода. Так, например, в поэмах Гесиода (VII в. до н.э.) «Теогония» и «Труды и дни» проблемы правового устройства решаются посредством апелляции к сле­дующему мифологическому сюжету: от брака Зевса (олицетворения всего со­вершенного) и Фемиды (олицетворения вечного естественного порядка) рож­даются две дочери-богини: Дике (справедливость) и Эвномия (благозаконие). Дике охраняет естественно-божественную справедливость и карает неправду. Эвномия же обозначает божественный характер начал законности в общест­венном устройстве, глубинную внутреннюю связь законности и полисного уст­ройства.

Для поэм Гомера характерно превращение мифологических образов в обобщающие понятия, в частности Дике означает у него уже не столько имя бо­жества, сколько принцип вечной справедливости.

Характерные для поэм Гомера попытки рационализации представлений о праве получают дальнейшее развитие в творчестве первых философов, напри­мер, Пифагора (580–500 гг. до н.э.) и его последователей - Архита, Лизиса, Филолая. В качестве основы и источника права они определяли число. Пред­ставление о справедливости, таким образом, утрачивало мифологический ха­рактер и обретало новое рационалистическое звучание – как воздаяние равным за равное.

Еще один шаг по пути рационализации политико-правовой мысли – уче­ние Гераклита (VI –V вв. до н.э.), который определяет право как порождение всеобщего логоса – всеуправляющего разума. Гераклит настаивает на том, что закон полиса имеет разумную природу, он возникает в результате интеллекту­ального постижения логоса.

Принципиально общим для подходов Пифагора и Гераклита, оказавших заметное влияние на последующих мыслителей (Сократа, Платона и др.), явля­ется выбор ими интеллектуального (логико-философского, научно-математиче­ского) критерия для определения того, что есть право.

Переломный момент в развитии рационалистического понимания права – творчество софистов, выступивших в V в. до н.э. в период расцвета афинской демократии. Софистами – мудрецами называли в Древней Греции учителей по­литического красноречия, которые радикальным образом изменили представ­ления о праве и государстве.

Во-первых, софисты выступают с критикой идеи божественного проис­хождения права. Например, софист Критий называл Богов чучелами, изобре­тенными политиками, чтобы заставлять людей почитать законы, которые сами по себе не имели бы силы.

Во-вторых, софисты выдвигают идею утилитаризма - обусловленности нравственных, правовых норм жизни общества человеческой пользой. Напри­мер, софист Фрасимах рассматривал справедливость, как то, что полезно вла­стям; всякая власть, в его видении, устанавливает законы в свою пользу: демо­кратия – демократические, тирания – тиранические.

В-третьих, идея утилитаризма у софистов неразрывно связана с идеей ре­лятивизма - относительности существующих нравственных и правовых норм, их изменчивости, текучести.

Наконец, в-четвертых, в толковании правовых норм софисты приближа­ются к антропоцентрическому пониманию права и государства, согласно кото­рому основным источником права и государства является человек. Софист Протагор (481–411 гг. до н.э.), например, утверждал, что законы – изобретение древних законодателей.

Рационализация политико-правовых представлений в творчестве софис­тов связана, в первую очередь, с передачей права установления норм социаль­ной жизни человеку. Определение человека как меры всех вещей (Протагор) открывала возможность рационального – аналитического, а не сакрального – апологетического отношения к существующему праву. Необходимо отметить, что ряд софистов вводят разграничение закона полиса (номоса) и закона при­роды (фюзиса). Софист Гипий (460–400 гг. до н.э.) противопоставляет истин­ное, происходящее от самой природе вещей, естественное право ошибочному, искусственному, полисному закону. Посредством апелляции к естественному праву софист Антифонт (около 400 г. до н.э.) утверждает равенство людей. Как представляется, обращение к природе как объяснительному принципу создает прецедент сциентизации политико-правовой мысли, а также контуры «натуро­центризма» как принципа понимания права. Необходимо отметить, что рацио­налистическая по своей сути идея натуроцентризма радикальным образом от­личается от мифологической идеи космоцентризма: в рамках натуроцентризма природа понимается как фюзис - внутренне устройство и архэ - сущность ве­щей. Натуроцентризм в понимании права есть утверждение некоего порядка аутентичного природе и сущности человека. Таким образом, софисты может быть не всегда последовательно, отходят от космоцентрической идеи обожест­вления природы, понимания права как заданного Космосом высшего порядка. В целом вклад софистов в дело формирования юридической науки трудно пре­увеличить: они предложили деление права на естественное и позитивное; опи­раясь на естественно-правовую теорию заложили основания современной тео­рии прав человека; с позиций естественного права обосновали аксиому право­вого равенства людей; обосновали факт разнообразия законов. Однако учение софистов едва ли можно квалифицировать как юридическую научно-исследо­вательскую программу. Знание, выработанное софистами, носило фрагментар­ный и во многом умозрительный характер. Применительно к учению софистов едва ли можно говорить о целостной и законченной концептуальной научной системе, а тем более о сколько-нибудь репрезентативной эмпирической его базе.

Нечто подобное можно сказать и об учении Сократа (469– 399 гг. до н.э.), который стоит у истоков традиции рационального понимания права. По­добно софистам, Сократ различал естественное право и законы полиса, но в от­личие от них он считал, что и естественное право и полисный закон имеют ра­зумное основание. Сократ формулирует важную идею тождества разумного, справедливого и законного. Утверждая, что править должны знающие, Сократ, по сути, формулирует принцип компетентного правления. Конечно, теоретиче­ская позиция Сократа была далека от существовавших в его времена политиче­ских порядков.

Создателем целостной концептуальной системы знаний относительно го­сударства и права является Платон (427–347 гг. до н.э.). Вместе с тем, концеп­ция Платона носит ярко выраженный философский характер. Описываемое Платоном в диалоге «Государство» идеальное государство принадлежит миру эйдосов - идей. Оно может быть реализовано в мире вещей – земной политико-правовой жизни, однако идеальная форма государства первична и независима от людей. Таким образом, по Платону, идеальный образ государства не извле­кается из эмпирической реальности, но конструируется умозрительно в резуль­тате также умозрительно усмотренного структурного тождества между Все­ленной в целом, человеческой душой и государством. В идеальном государстве Платона правители - философы управляют «по добродетели и науке».

В диалоге «Законы» Платон предпринимает попытку изучения государ­ства как такового, т.е. реального государства, состоящего из реальных, но не идеальных людей. В реальности, как полагает Платон, трудно найти тех, кто управлял бы «по добродетели и науке», поэтому реальное государство отлича­ется от идеального, в первую очередь тем, что носителем высшей власти дол­жен быть закон, следовательно, необходима конституция. И, тем не менее, ре­альное государство для Платона лишь искажение идеального, которое высту­пает как главная цель и ценность.

В «Законах» Платон выдвигает целый ряд важных политико-правовых идей – создает классификацию форм правления государства в зависимости от количества правящих и их отношения к законам, вводит понятия «смешанной конституции» (под конституцией подразумевается форма государства) и «про­порционального равенства». И, тем не менее, учение Платона нельзя назвать конкретно-научным, оно является философским, т.е. основанным не столько на опытном, сколько на сверхопытном знании. Политико-правовая проблематика освещается Платоном с позиций идеального понимания государства и права.

Вершина рационализации древнегреческой политико-правовой мысли – учение Аристотеля (384–322 гг. до н.э.). Аристотеля часто называют основате­лем политической науки. Так или иначе, но первую попытку всесторонней раз­работки науки о политике предпринял именно Аристотель. Он изменил форму изложения политико-правовых идей, в отличие от Платона, который излагал свои взгляды в типично философской форме диалога, Аристотель обращается к форме трактата. Главной работой, в которой Аристотель излагает свои взгляды, является трактат «Политика». Помимо этого в своих исследованиях права и го­сударства Аристотель опирается на солидную эмпирическую базу – в основу его исследования был положен сравнительный анализ действующих конститу­ций, им и его учениками было описано 158 конституций греческих и варвар­ских государств. Политико-правовое учение Аристотеля отличается от анало­гичного учения Платона большей конкретностью и меньшей умозрительно­стью. Во многом это связано с представлением Аристотеля о том, что идеи не существуют вне вещей, но только лишь в них самих как формы вещей. Каждая вещь есть единство материи и формы. Таким образом, Аристотель преодоле­вает присущий Платону идеализм и дуализм в понимании государства и права. Государство, в представлении Аристотеля, есть высшая форма общения, обни­мающая собою первичные формы общения – семью, общину; оно создается во имя благоденствия всех.

Государство в учении Аристотеля предстает как продукт естественного развития. Вместе с тем, государство отвечает самой природе человека, который есть существо социальное и политическое. Таким образом, в понимании госу­дарства Аристотель стоит на позициях «социоцентризма», позиционирующего в качестве источника государства - общество. Стагирит снимает присущий пла­тоновскому пониманию государства налет сакральности и спиритизма. Такого рода десакрализацию Аристотель осуществляет и в отношении других поли­тико-правовых понятий. Закон он понимает как уравновешивающий разум об­щественной жизни. Справедливость как принцип создающий и сохраняющий благо (счастье) общества. Право как политическую справедливость, служащую нормой политических отношений между людьми. Правопонимание Аристотеля базируется на принципе совпадении справедливого и законного. Таким обра­зом, Аристотель вплотную подходит к созданию науки о праве. Он создает ряд важный политико-правовых понятий, например, понятия уравнивающей и рас­пределяющей справедливости; осуществляет классификацию форм правления исходя из критерия количества правящих и служения интересам общего блага; разрабатывает проект идеальной формы правления – политии. И, тем не менее, учение Аристотеля по своей сути являет собой знание, где синкретически (не­разрывно) слиты философский и конкретно-научный рационализм. В частно­сти, этика (этика – раздел философии) определяется Аристотелем как начало политики и введение к ней. В качестве объекта политической науки у Аристо­теля выступают прекрасное и справедливое, т.е. те же объекты, которые изуча­ются этикой в качестве добродетелей. Аристотель дает этическое понимание государства как сообщества равных людей для достижения возможно лучшей жизни.

В эллинистический период развития античной культуры наступает упа­док политико-правовой мысли, связанный с кризисом древнегреческой госу­дарственности. Идеал аполитичности, неучастия в общественной жизни выдви­гают школы эпикуреизма, кинизма. Стоицизм возрождает космоцентрическую по своей сути идею универсального космического закона, управляющего всем сущим. Стоики именуют его судьбой.

Итак, необходимо определить специфические особенности древнегрече­ского рационализма. Важнейшая из них - ориентация на построение теории, дедуктивных конструкций. Только занятие теоретическим познанием рассмат­ривалось древними греками как достойное свободного гражданина полиса. Теоретическое знание противопоставлялось опыту и практическим ремеслам (техне) как высокое низкому. Другой особенностью древнегреческого рациона­лизма был его синкретизм – нерасчлененность философского и собственно на­учного рационализма. Ростки частных наук, например, юридической науки, прорастали и вплетались в философское знание, в этом смысле можно гово­рить, что у древних греков, в сущности, не было отдельных «наук», была лишь одна общая «наука», которая была спаяна с философскими умозрениями, раз­вилась под эгидой философии. Именно вследствие недифференцированности философского и научного знания, древнегреческая «наука» не была наукой в полном смысле этого слова, она являла собой протонаучный тип знания.

Идеи и смыслы

Татьяна АГАФОНОВА, Алексей МАМЫЧЕВ, Виталий ПОПОВ

ЮРИДИЧЕСКАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Классическая форма рационального познания права переживает кризис, в настоящее время происходит поиск постне-кпассической методологии юридической рефлексии. Поэтому актуализируется анализ эволюции и современного состояния юридического мышления, перспектив его развития.

The classical form of rational knowledge of the right endures its crisis. Nowadays a search of post non-classical methodology of a legal reflection is taking place. Therefore the analysis of evolution and a current state of legal thinking, prospects of its development is actualized.

Ключевые слова:

государство, иррациональность, мышление, право, рациональность; state, irrationality, thinking, right, rationality.

Сущность, содержание и значимость феномена «юридическая рациональность» можно рассмотреть с точки зрения эволюции взаимодействия иррационального и рационального в государственно-правовой организации общества, в познании права и взаимосвязанных с ним явлений и процессов. В этом контексте условно можно выделить три исторических этапа, отражающих эпистемологическое развитие правового познания.

В средние века рациональное и иррациональное в развитии права и юридического мышления были тесно связаны друг с другом как в доктринально-правовом, так и в обыденно-правовом плане. При этом предполагалось, что рациональность не противоречит праву, а, скорее, дополняется ею (например, в вопросах веры. Ф. Аквинский утверждал, что позитивное право формируется на основе постулатов веры, а правовой порядок должен учитывать божественные откровения). Таким образом обосновывалось, что «иррациональность не только не чужда праву, но чрезвычайно существенна для него...» (Ф. Ньюманн). При этом на концептуальном уровне обосновывалось, что право может быть формально-иррациональным, если легально институционализируется мистический источник правотворчества.

Далее - Новое время, в контексте которого с развитием картезианского типа мышления возводится «непреодолимый» барьер между рациональным и иррациональным. В публично-правовой практике это выражалось в принципе дифференциации нормального и ненормального, стратегии изоляции безумцев от нормальных людей, в преобладании разумных оснований в конструировании социального, политического и правового порядка. Однако не только на уровне обычно-правового взаимодействия проявляется данная дифференциация, но и на уровне юридического мышления. Так, в государственно-правовом контексте формируются доминирующие типы юридической и политической рациональности, в рамках которых «реализуются» одни юридико-политические теории, доктрины и «терпят крах» другие, не вписывающиеся, противоречащие этим типам рациональности.

Таким образом, на всех уровнях публично-правовой организации действует системная оппозиция истинного и ложного, методы разделения и отбрасывания, которые базируются «на противопоставлении разума и безумия», что формирует определенный «тип разделения, который управляет нашей волей к знанию», вырисовывающий «систему исключений (систему историческую, подверженную изменениям, институционально принудительную)»1.

АГАФОНОВА Татьяна Петровна - к.ф.н., доцент; кафедра государственноправовых дисциплин ТГПУ, г. Таганрог

МАМЫЧЕВ Алексей Юрьевич - к.ю.н, доцент; заведующий кафедрой государственноправовых ТГПУ [email protected]

кПаОфПедОрВа ВПиотлиатлиойлогии Владимирович - д.ф.н., профессор; ректор ТГПУ reр[email protected]

1 Фуко М. Порядок дискурса // Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М., 1996, с. 53-55.

Здесь следует признать вслед за философом и методологом М. Фуко, что со сменой научных парадигм сменяются не только типы политической и юридической рациональности, но и формы дифференциации истинного и ложного знания, методы разделения и исключения иных видов знания, социальной практики как неразумных, безумных, иррациональных. «Великие научные мутации, - пишет в своей программной лекции М. Фуко, - и могут иногда читаться как следствия какого-нибудь открытия, но они могут читаться также и как результат появления новых форм воли к истине... такая воля к знанию, которая навязывает познающему субъекту (и в каком-то смысле - до всякого опыта) определенную позицию, определенный взгляд и определенную функцию»1.

Третий период - период современности, который начинается с того, что в ХХ в. формируются предпосылки, позволяющие говорить о близком родстве рациональных и иррациональных форм и практик правового мышления. Несомненно, что сама постановка этой проблемы - взаимодействия рационального и иррационального (или возвращение этой проблематики в современность)

Начинается благодаря постмодернистскому течению в философско-правовом анализе. Так, согласно постмодернистской концепции, развиваемой в рамках философско-правовых исследований, утверждается, что общество испытывает острейшую потребность в новых формах правового мышления, освобождении от рационально-позитивистского, формально-юридического взгляда на права и правовую реальность. Данная акцентуация вызвана, в первую очередь, тем, что в познании правовой действительности происходит переход от сциентистской программы позитивизма к антропоцен-трической2. В данном случае утверждается, что социальный мир неоднороден и многомерен, объединяет совершено разные типы правопонимания, формы и способы познания права и восприятия юридических процессов и событий, различные социальные источники и факторы правового развития.

В правовой теории начинают уделять большее внимание внеправовым факто-

1 Там же, с. 56.

2 Социальная антропология права современного общества / под. ред. д.ю.н., проф. И.Л. Честнова. - СПб., 2006, с. 4.

рам, второстепенным процессам и явлениям, историческим и этнокультурным доминантам, иррациональным и мистическим основаниям права, зависимости типа правопонимания от религиозного миросозерцания и проч. В том числе полагается, что современное общество переживает «кризис репрезентации», обусловленный исчезновением традиционных канонов истины и возникновением позиций, согласно которым юридическая и политическая истина понимается как социально и контекстуально сконструированные суждения. В данном ракурсе отмечается, что «правовая реальность слишком многообразна для того, чтобы воспринимать и описывать ее при помощи только какого-либо одного исключительного, и тем более императивно-нормативного, т.е., по существу, волюнтаристского метода. право, закон, власть как выдающиеся явления мирового порядка нуждаются в более широком взгляде на них, а следовательно, и в более комплексном учете и освещении всех нюансов и всего своеобразия, свойственных каждому их проявлению и каждому отдельному элементу»3.

Детеологизация и десакрализация властно-правового устройства, нивелирование духовно-нравственных и иных факторов и доминант в развитии политического и юридического мышления сформировали предпосылки для развития такого феномена, как государственная рациональность. Справедливо в этом плане суждение Фуко, что «искусство управлять не должно искать обоснование в трансцендентальных законах, в космологической модели или в неком философском или моральном идеале, оно должно вывести принципы своей рациональности из того, что составляет особую реальность государства. Таковы основополагающие моменты наипервейшей государственной рациональности»4.

На этом же контексте формирования политической и юридической рациональности настаивал и известный теоретик К. Шмит, отмечая, что «государство ^аа!)... есть в высшей степени единичное, конкретное, обусловленное временем явление, которое следует датировать эпохой с XVI по ХХ столетие христианского эона и которое вышло из четырех веков,

3 Исаев И.А. Топос и номос: пространство пра-вопорядков. - М., 2007, с. 9.

4 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 2. - М. : Праксис, 2005, с. 189.

из Ренессанса, Гуманизма, Реформации и Контрреформации; оно есть нейтрализация конфессиональной гражданской войны, а также специфическое достижение западного рационализма и т.д. Государство есть по преимуществу продукт религиозной гражданской войны, ее преодоление посредством нейтрализации и секуляризации конфессиональных фронтов, т.е. детеологизации»1.

С этого времени, отмечает Фуко, государство начинает трактоваться как «нечто такое, что существует для самого себя», в качестве особой рациональной сущности. При этом оно само по себе, как, впрочем, и государственно-правовые отношения в целом, представляет определенный порядок вещей и специфическую область политического знания. Причем, настаивает Фуко, «политическое знание имеет дело не с правами народа и не с человеческими или божественными законами, а с природой государства, которое должно быть управляемо». В свою очередь «разум государства не отсылает ни к мудрости Бога, ни к разуму или стратегиям Государя. Он соотносится с государством, с его собственной природой и собственной рациональностью». Государственная рациональность в этом контексте рассматривается как определенное «искусство», «то есть как некая техника, сообразующаяся со специфическими рациональными правилами. Эти правила касаются не просто обычаев или традиций, они касаются определенного разумного познания»2.

Обобщая методологические положения фукианской доктрины, можно государственную рациональность трактовать в качестве широкой категории, которая в интегративном качестве выражает юридическую рациональность, которая организует и поддерживает с помощью внешней нормативной регламентации существующий порядок функционирования государства, взаимодействие государственного аппарата и общества, деятельность иных политических и социальных институтов; политическую рациональность, отражающую доминирующие официальные идеологии и доктрины, а также форму и технологии развития властных отношений в обществе (так, например, теория договора в западно-

1 Цит. по: Пивоваров Ю.С. Русская политическая традиция и современность. - М., 2006, с. 11.

2 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные

политические статьи, выступления и интервью. Часть 1. - М., 2002, с. 366-367.

европейском правовом мышлении стала ведущей не только в организации институциональной сферы и мыследеятельнос-ти субъектов, но и выступила в качестве теоретического императива в правовом и политическом познании социальных феноменов); социальную рациональность, которая воспроизводит определенные типы доминирующих субъектов, их интересов и потребностей.

Например, в этом контексте либерально-демократическая доктрина должна рассматриваться не только как политико-правовая форма организации общественных отношений, не столько как тип властно-правовых отношений, устойчиво воспроизводящийся в обществе, но и в большей степени в качестве специфического типа юридической и политической рациональности, обусловливающего определенную форму мыследеятельнос-ти людей данного сообщества. При этом либерально-демократическая рацио-нальность исходит в политическом и экономическом измерении из «правила максимальной экономии», а в юридической сфере - из «правила максимальной подчиненности закону». Данные основания либеральной рациональности обусловливают такую управленческую технологию, «доминирующим принципом которой является принцип государственного интереса: и некоторым образом, “совершенно естественно”, что она занимается проблемами населения, которое должно быть по возможности более многочисленным и активным

Для усиления государственной мощи; следовательно, здоровье, рождаемость и гигиена без проблем обретают в “полицейской науке” свое важное место»3.

Таким образом, следует резюмировать, что одну из центральных проблематик современной теории познания права представляет формирование постнеклас-сической рациональности. В настоящее время представители различных типов правопонимания констатируют кризис идеи рациональности, полагая при этом, прежде всего, утрату четких критериев рационального познания правовой действительности и адекватной методологии социально-культурного исследования различных юридико-политических явлений и процессов. И в этом смысле рационалистические установки

3 Фуко М. Интеллектуалы и власть: избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 3. - М., 2006., с. 152-153.

и рационалистическое мировоззрение оказались в рамках всего объема противоречий современной цивилизации, которые невольно ставят под сомнение сами основы рационального познания правовой действительности1.

Юридическая рациональность в настоящее время испытывает серьезное воздействие со стороны различных постмодернистских и иррационалистических направлений восприятия и интерпретации права, различных правовых феноменов и событий. Все это обусловливает эволюцию классической, формальноюридической рациональности в сторону постнеклассических подходов. Очевидно, что истоки этой ситуации связаны с радикальным изменением роли и места духовных, этнокультурных и иных факторов правовой жизни общества, которые иногда ставят под сомнение классическую формально-юридическую рациональность. Конечно, плюрализм и рациональная неоднозначность по-разному влияют на мировоззрение современных исследователей2 и способствуют

1 См. подробнее об этом: Попов В.В., Щеглов Б.С. Теория рациональности (неклассический и постнеклассический подходы). - Ростов н/Д, 2006.

2 См.: Козлихин И.Ю. О Нетрадиционных подходах к праву // Правоведение, 2006, № 1; Гревцов

Ю.И., Хохлов Е.Б. О юридико-догматических химерах в современном российском правоведении // Правоведение, 2006, № 5.

пониманию рационального мнения как выхода за пределы научной рациональности, которую связывают с логически замкнутыми построениями3.

Следовательно, концепция постнеклас-сической юридической рациональности должна основываться не только на рациональных формах сознания, познания и знания, но и на рациональном познании человеческого действия и поведения. В этом плане необходим анализ природы социальной рациональности, ее места и значения в человеческой жизнедеятельности с рассмотрением ее социальной ценности, изучением ее взаимоотношений и взаимодействия с другими формами освоения правовой действительности.

Исследование, в рамках которого написана данная статья, выполнено при финансовой поддержке Аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы» (2009-2010) Министерства образования и науки Российской Федерации. Проект РНП.2.1.3.4842 «Методологические и логико-семантические основы исследования социального противоречия и переходных периодов развития современного российского общества». Научный руководитель проекта - доктор философских наук, профессор В.В. Попов.

3 См.: Честнов И.Л. Постклассическая методология в юриспруденции // Современные методы исследования в правоведении / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. - Саратов, 2007.

По «истории и методологии юридической науки»

Специальность:

Тема: Юридические типы научного познания

Выполнил:

Москва 2012 г.

Введение………………………………………………………………….3

Глава 1. Естественно-правовой тип правопознания………………….5

Глава 2. Либертарно-юридический тип правопознания…………….10

Заключение………………………………………………………………17

Список использованных источников………………………………….18

Введение

«Существуют два основных ствола человеческого познания, вырастающие, быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня, а именно чувственность и рассудок: посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся» 1 . Познание не ограничено сферой науки, каждой форме общественного сознания: науке, философии, мифологии, политике, религии и т. д. - соответствуют свои специфические формы знания, но в отличие от всех многообразных форм знания научное познание - это процесс получения объективного, истинного знания, направленного на отражение закономерностей действительности. Научное познание имеет троякую задачу и связано с описанием, объяснением и предсказанием процессов и явлений действительности.

Право всегда было на острие мировой жизни. В отечественной правовой истории наблюдается его сложная эволюция. С течением времени меняются представления о праве, теории и концепции. В конце XIX - начале XX века ученые юристы связывали с правовом преимущественно принудительное воздействие государства, осознание его зависимости от власти. В двадцатых годах XX века формируется понимание права как общественного отношения, как фактического правового порядка, что отражало создание нового, социалистического права. В 30-40-х годах вырабатывается нормативное определение права. Но в 50-х годах вновь развиваются более широкие представления о праве, в котором помимо норм выделяются правоотношения и правосознание. Коренные изменения общественного строя в России в 90-х годах XX века приводит к изменению взглядов на право. С одной стороны, наряду с позитивным правом четко выделяются начала естественного права и производится различие права и закона. С другой стороны, сохраняется и обогащается прежнее, нормативистское представление о праве. 2 Общество и государство - феномены, не совпадающие друг с другом. Общество порождает нормы естественного права (частного) и требует защиты со стороны государства. Публичное право, отождествленное с государством, должно создавать условия для действия права частного, ограничить само государство как средоточие политической власти, могущей использоваться как во благо, так и во вред обществу. Общество и государство, - правовые феномены.

История и теория правовой мысли и юриспруденции пронизаны борьбой двух противоположных типов правопонимания. Эти два типа понимания права и трактовки понятия права условно можно обозначить как юридический (от ius - право) и легистский (от lex - закон) типы правопонимания и понятия права. Для юридического типа правопонимания, характерна та или иная версия различения права и закона. При этом под правом имеется в виду нечто объективное, не зависящее от воли, усмотрения государственной власти, то есть определенное, отличное от других, социальное явление со своей объективной природой и спецификой, своей сущностью, отличительным принципом и т.д. Согласно легистскому подходу, под правом имеется в виду продукт государства, его власти, воли, усмотрения, то есть право есть приказ, принудительное установление, правило, норма, акт официальной власти, и только это есть право. Здесь право сводится к принудительно-властным установлениям, к формальным источникам так называемого позитивного права, а именно законам, указам, постановлениям, обычному праву, судебному прецеденту и так далее, то есть к тому, что официально наделено в данное время и в данном месте законной силой.

Целью данной работы является: изучение юридических типов научного познания, а именно: естественноправового и либертарно-юридического типов правопознания.

Глава 1 Естественно-правовой тип правопознания

Естественно-правовой тип правопознания, ведёт свои истоки от первобытных мифов Древней Греции о божественном происхождении существующего миропорядка, а также значительно более поздним, рациональным в своей основе философским правопониманием, резюмирующим в себе результаты долгой истории постепенного научно-философского осмысления человечеством такого сложного феномена, как право.

Смысловой основой традиционных представлений о естественном праве является принцип противопоставления в области права «естественного» «искусственному», включающий в себя их ценностную оценку и приоритет «естественного» над «искусственным», что является универсальным принципом естественного права. В рамках этого принципа «искусственное», уже дано в виде позитивного права, поэтому «естественное» трактуется, как право, данное богом, разумом, природой вещей и так далее. Причем право, данное той или иной безусловно авторитетной, надчеловеческой инстанцией, изначально, безусловно правильно и нравственно, словом, хорошо, а «искусственное» - плохо и как отклонение от «естественного», в силу присущих людям ошибок, подлежит вытеснению или исправлению и приведению в соответствие с «естественным». Так, можно сказать, что естественное право - это право, извне предданное человеку и приоритетное по отношению к человеческим установлениям.

В науке сформировалось определение общего понятия естественного права, согласно которого естественное право - это везде и всегда наличное, извне предданное человеку, исходное для данного места и времени право, которое как выражение объективных ценностей и требований человеческого бытия является единственным и безусловным первоисточником правового смысла и абсолютным критерием правового характера всех человеческих установлений, включая позитивное право и государство.

Естественно-правовой подход к пониманию права прошел долгий путь в своем развитии, неоднократно возрождаясь и трансформируясь с учетом новых потребностей социальной практики. Анализ всемирной истории показывает, что изучение проблем естественного права становится наиболее интенсивным в эпохи кризиса, конфликтов между существующим правом и новаторскими тенденциями и стремлениями.

Так противопоставление идеализируемого «естественного» произвольному «искусственному», продиктованное потребностями выживания социализируемого человека, тем самым предстает как объективно необходимая форма защиты «естественного» от опасностей и угроз «искусственного». Эти представления, воспринятые и трансформированные в естественноправовых воззрениях, в различных модификациях сопровождают всю историю человечества. Они заметно, актуализировались в XX веке, когда вновь, но уже на перезрелой стадии цивилизации, все «естественное» (природа и человечество) оказалось перед смертельной угрозой со стороны «искусственного» (опасности тоталитаризма, глобальной ядерной и экологической катастрофы и так далее).

С принятием Декларации прав человека и гражданина и основанной на ней французской Конституции, а также вступлением в законную силу первых десяти поправок к Конституции США, где идеи естественного права получили законодательное закрепление, было положено начало принципиально нового этапа в развитии естественного права. Если раньше позитивное право рассматривалось как нечто искусственно созданное и несовершенное по сравнению с правом естественным, выступающим в качестве недостижимого идеала, то, начиная с этого времени и вплоть до середины ХХ века, шел медленный процесс сближения действующего законодательства с идеальными стандартами естественного права. После принятия Всеобщей декларации прав человека в подавляющее большинство национальных конституций был включен перечень фундаментальных прав, воспроизводящих положения Декларации. Права и свободы человека, закрепленные в общепризнанных принципах и нормах международного права и позитивированные на конституционном уровне, стали критерием правового начала для национальных систем позитивного права. Речь идет не о теоретическом критерии, выражающем некий сущностный, конституирующий признак права, а об эмпирическом индикаторе, фиксирующем меру соответствия законодательства фактически признанному международным сообществом набору принципов и норм гуманистического характера, которые представляют собой сплав правового и морально-нравственного начал.

В целом для «возрожденного» естественного права в указанный период времени характерен заметный поворот к реальным и конкретным аспектам правовой практики, свидетельствующий о чуткости естественноправовой мысли к актуальным проблемам действительности и способности предложить свои ответы и решения, в которых традиционная ориентация на апробированные ценности гибко сочетается с новейшими веяниями, ожиданиями и тенденциями, с духом времени.

В этом плане сформулированная Р. Штаммлером концепция «естественного права с меняющимся содержанием». Концепция «естественного права с меняющимся содержанием» (непосредственно и в различных последующих вариациях) содействовала существенной методологической, гносеологической и общетеоретической модернизации естественноправового подхода в XX веке, особенно во второй его половине.

В понятие естественного права, наряду с теми или иными объективными свойствами права (принципом равенства людей, их свободы) включаются и различные моральные (религиозные, нравственные) характеристики. В результате такого смешения права и морали (религии и так далее.) естественное право предстает как симбиоз различных социальных норм, как некий ценностно-содержательный, нравственно-правовой (или морально-правовой, религиозно-правовой) комплекс, с позиций которого выносится то или иное (как правило негативное) ценностное суждение о позитивном праве и позитивном законодателе (государственной власти).

При таком подходе позитивное право и государство оцениваются не столько с точки зрения собственно правового критерия (тех объективных правовых свойств, которые присутствуют в соответствующей концепции естественного права), сколько по существу с этических позиций, с точки зрения представлений автора данной концепции о нравственной природе и нравственном содержании настоящего права. Совокупность подобных нравственно-правовых свойств и содержательных характеристик естественного права в обобщенном виде трактуется при этом как выражение всеобщей и абсолютной справедливости естественного права, которой должны соответствовать позитивное право и деятельность государства в целом. Таким образом, в рамках естественно-правового подхода, смешение права и морали сочетается и усугубляется смешением формального и фактического, должного и сущего, нормы и фактического содержания, идеального и материального, принципа и эмпирического явления. При этом трактовка понятия права и правовой ценности закона (позитивного права) и государства подменяется их нравственной (моральной, религиозной) оценкой с позиций того или иного нравственного или смешанного нравственно-правового представления о смысле естественного права. Подобные представления в наиболее концентрированном виде представлены в конструкциях естественно-правовой справедливости как выражения нравственных или нравственно-правовых начал, свойств и ценностей «подлинного» права.

Таким образом, рассматривая естественное право как реально существующее подлинное право, которому должно соответствовать действующее законодательство, естественно-правовая доктрина лишает законодателя теоретических критериев оценки правового качества законов. Так, естественно-правовая доктрина нередко оказывается неспособной дать надлежащую правовую оценку многих ключевых проблем социальной реальности. Например, естественно-правовая теория не может дать обоснованный с правовых позиций ответ на вопрос о том, является ли отмена смертной казни правовым, общезначимым и общеобязательным требованием для всего международного сообщества, или это мера нравственного порядка, применение которой оправдано в условиях соответствующего уровня культурно-нравственного развития той или иной нации. И этот перечень можно продолжить, включив в него такие активно дискутируемые сейчас проблемы, как запрет абортов, легализация эвтаназии и так далее. В том случае, если международное сообщество признает на каком-то этапе, что право на жизнь должно включать в себя запрет абортов, данное обстоятельство не сделает законодательную норму о запрете абортов правовой по своей природе, следовательно, требование об общеобязательном характере данной нормы будет вызывать такое же сопротивление у ряда государств. Тот факт, что в Португалии действует закон, запрещающий аборты, еще не делает нормы этого закона правовыми по своей сути. Просто в данной стране, где католическая религия имеет глубокие корни, нравственно-религиозная норма смогла получила позитивацию в законодательстве. Однако именно неправовой характер данной нормы является причиной неоднократных попыток пересмотреть ее путем референдума. Естественно-правовой подход, который исходит из того, что люди рождаются равными в своих правах, конечно же, отрицает разного рода дискриминации и привилегии. В этом смысле данный подход при его последовательной реализации содержит достаточно эффективные механизмы защиты прав человека и гражданина. Однако его теоретическая нечеткость и отсутствие указания на то, что принцип формального равенства является сущностным признаком права, затрудняет реализацию его правового потенциала. Естественно-правовой подход, не имеющий теоретически ясной и практически реализуемой правовой позиции по вопросу о том, в чем же состоит существо или содержание права, на которое не может посягать законодатель, оставляет решение этого ключевого вопроса на усмотрение судебной практики, а она, не получая от естественно-правовой доктрины четких теоретических ориентиров, легко может выйти в своих решениях за рамки правового поля. И если в одних случаях подмена правового критерия требованием сохранения и развития демократии обеспечивает защиту нарушенного права, то в других случаях дает возможность манипулировать понятием демократии в ущерб праву.

Введение…………………………………………………………………….3

1. Понятие научных знаний………………………………………………..4

1.1. Понятие науки………………………………………………………….4

1.2. Критерии научности…………………………………………………...6

1.3. Историческое развитие типов научной рациональности……………8

2. Юридические типы научного познания………………………………..11

2.1. Понятие юридического познания…………………………………….11

2.2. Характеристика юридических типов научного познания…………..12

Заключение…………………………………………………………………20

Библиография………………………………………………………………22

ВВЕДЕНИЕ

В начале XXI в. в условиях глобализации мира всё более ясными становятся как положительные, так и отрицательные стороны дальнейшего развития технологической цивилизации, основу которой составляет наука. И в связи с этим актуализируются вопросы о целях и средствах развития самой науки, её внутренних противоречиях, её ценностных ориентациях, о взаимоотношении науки и других форм культуры, её взаимоотношении с религией, а также различными видами ненаучного знания. Наука - это, прежде всего, специфическая форма культуры, порождающая особую, агрессивную форму рациональности, развивающуюся в сложном историческом социокультурном контексте. Анализ научной рациональности и научного знания является комплексным, междисциплинарным исследованием, предусматривающим синтез различных видов и форм знаний и духовности.

Объект исследования – юридическая наука, предмет исследования – юридические типы научного познания.

Цель работы – охарактеризовать юридические типы научного познания. Задачи, которые необходимо решить в ходе работы:

Дать понятие научных знаний;

Рассмотреть юридические типы научного познания в соответствии с развитием типов научной рациональности.

1. 
   ПОНЯТИЕ НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ

1. 
   Понятие науки

Наука - это форма духовной деятельности людей, на­правленная на производство знаний о природе, обществе и о самом познании, имеющая непосредственной целью пости­жение истины и открытие объективных законов 1 .

Наука - это творческая деятельность по получению нового знания и результат этой деятельности: совокуп­ность знаний, приведенных в целостную систему на основе определенных принципов. Собрание, сумма разрознен­ных, хаотических сведений не есть научное знание. Как и другие формы познания, наука есть социально-историчес­кая деятельность, а не только «чистое знание». Она выпол­няет определенные функции как своеобразная форма об­щественного сознания.

Отражая мир в его материальности, наука образует еди­ную, взаимосвязанную, развивающуюся систему знаний о его законах. Вместе с тем она разделяется на множество отраслей знания (частных наук), которые различаются между собой тем, какую сторону действительности, фор­му движения материи они изучают. По предмету и методу познания можно выделить науки о природе - естество­знание; обществе - обществознание (гуманитарные, социальные науки); познании и мышлении - логика, гно­сеология, диалектика. Отдельную группу - составляют тех­нические науки. Очень своеобразной наукой является со­временная математика.

Каждая такая группа наук может быть подвергнута бо­лее дробному членению. В состав естественных наук вхо­дят механика, физика, химия, биология и другие, каждая из которых подразделяется на ряд научных дисциплин - физическая химия, биофизика и т. п. Наукой о наиболее общих законах действительности является философия, которую нельзя, однако, полностью относить только к науке. Философский компонент является суще­ственным для любой науки, он пронизывает в той или иной мере научное познание на всех его этапах.

Будучи детерминированной в конечном счете об­щественной практикой и ее потребностями, наука вместе с тем развивается по своим собственным закономерностям. Среди них - преемственность (сохранение положитель­ного содержания старых знаний в новых), чередование относительно спокойных периодов развития и периодов «крутой ломки» фундаментальных законов и принципов (научные революции), сложное сочетание процессов диф­ференциации (выделение все новых научных дисциплин) и интеграции (синтез знания, объединение «усилий» ряда наук и их методов), углубление и расширение процессов математизации и компьютеризации, теоретизация а диалектизация современной науки, взаимодействие наук и их методов, ускоренное развитие науки, свобода критики, недопустимость монополизации и догматизма науки, ее все более активная роль во всех сферах жизнедеятельности людей, усиление ее социального значения и т. д.

Возрастание роли науки и научного познания в совре­менном мире, сложности и противоречия этого процесса породили две противоположные позиции в его оценке - сциентизм и антисциентизм.

Сторонники сциентизма утвер­ждают, что «наука превыше всего» и ее нужно всемерно внедрять в качестве эталона во все формы и виды челове­ческой деятельности. Отождествляя науку с естественно-математическим и техническим знанием, сциентизм счи­тает, что только с помощью так понимаемой науки (и ее одной) можно решить все социальные проблемы. При этом принижаются или вовсе отрицаются социальные (гу­манитарные) науки, как якобы не имеющие позна­вательного значения

«В пику» сциентизму возник антисциентизм, предста­вители которого утверждают обратное: наука не способна обеспечить социальный прогресс, ее возможности здесь крайне ограничены. Более того, наука - враг человека, ибо последствия ее применения катастрофичны (особен­но в военной области), она разрушает культуру.

Несомненно, что обе позиции в отношении науки со­держат ряд рациональных моментов, синтез которых по­зволит более точно определить ее место и роль в современ­ном мире. При этом одинаково ошибочно как непомерно абсолютизировать науку, так и недооценивать, а тем более полностью отвергать ее. Вместе с тем нужно четко пред­ставлять себе специфику науки и научного познания, их возможности и границы.

1. 
   Критерии научности

1. Основная задача научного познания - обна­ружение объективных законов действительности: природных, социальных (общественных), законов самого позна­ния, мышления и др. Отсюда - ориентация исследования главным образом на общие, существенные свойства пред­мета, его необходимые характеристики и их выражение в системе абстракций, в форме идеализированных объектов. Если этого нет, то нет и науки, ибо само понятие научности предполагает открытие законов, углубление в сущность изучаемых явлений.

2. Непосредственная цель и высшая ценность научно­го познания - объективная истина, постигаемая преиму­щественно рациональными средствами и методами, но, разумеется, не без участия живого созерцания и внерациональных средств. Отсюда характерная черта научного познания - объективность, устранение не присущих пред­мету исследования субъективистских моментов во многих случаях для реализации «чистоты» рассмотрения своего предмета. Надо иметь в виду, что активность субъекта - важнейшее условие и предпосылка научного познания. Последнее неосуществимо без конструктивно-критичес­кого и самокритического отношения к действительности, исключающего косность, догматизм, апологетику, субъек­тивизм, монополизм на истину.

3. Наука в большей мере, чем другие формы познания, ориентирована на то, чтобы быть воплощенной в практи­ке, быть «руководством к действию» по изменению окружающей действительности и управлению реальными процессами. Жизненный смысл научного изыскания может быть выражен формулой: «Знать, чтобы предвидеть, пред­видеть, чтобы практически действовать», и не только в настоящем, но и в будущем».

4. Научное познание есть сложный противоречивый процесс воспроизводства знаний, образующих целостную развивающуюся систему понятий, теорий, гипотез, зако­нов и других идеальных форм, закрепленных в языке - естественном или, что более характерно, - искусственном (математическая символика, химические формулы). Науч­ное знание вбирает в себя опыт обыденного (житейского) познания, но, обобщая систему фактов в системе понятий, углубляется и развивается до таких наиболее зрелых сво­их форм, как теория и закон. Оно не просто выделяет последние (как и другие абстракции), но непрерывно вос­производит их на своей собственной основе, формирует их в соответствии со своими нормами и принципами. Про­цесс непрерывного самообновления наукой своего концептуального арсенала обозначается в методологии термином «прогрессизм» (нетривиальность) и считается важным показателем научности.

5. В процессе научного познания применяются такие специфические материальные средства, как приборы, инструменты, другое так называемое «научное оборудова­ние», зачастую очень сложное и дорогостоящее. Кроме того, для науки в большей мере, чем для других форм познания, характерно исполь­зование для исследования своих объектов и самой себя таких идеальных (духовных) средств и методов, как современная формальная логика, диалектика, системный, кибернетический, синергический и другие общенаучные приемы и методы. Указанные средства - и материальные и духовные - сами являются предметом исследования в науке.

6. Для научного познания характерна строгая доказа­тельность, обоснованность полученных результатов, дос­товерность выводов. Вместе с тем здесь немало гипотез, догадок, предположений, вероятностных суждений и т. п. Вот почему тут важнейшее значение имеет логико-мето­дологическая подготовка исследователей, постоянное совершенствование своего мышления, умение правильно применять его законы и прин­ципы.

7. Для науки характерна постоянная методологическая рефлексия. Это означает, что в ней изучение объектов, выявление их специфики, свойств и связей всегда в той или иной мере сопровождается осознанием самих иссле­довательских процедур, т. е. изучение используемых при этом методов, средств и приемов, при помощи которых познаются данные объекты.

1.3. История развития типов научного рационализма

В историческом развитии науки, начиная с XVII столетия, возникли последовательно три типа научной рациональности, характеризующиеся различной глуби­ной рефлексии по отношению к самой научной деятельности 3 .

Классический тип рациональности (ХVП-ХVШ века) исхо­дил из того, что при теоретическом объяснении и описании объекта надо абстрагироваться от всего, что относится к субъек­ту (исследователю), применяемым им средствам и совершаемым операциям. Такая элиминация рассматривалась как необходи­мое условие получения объективно-истинного знания о мире. Конечно, и на этом этапе стратегия исследования, а в значи­тельной степени и его результаты были детерминированы при­сущими данной эпохе мировоззренческими установками и цен­ностными ориентациями. Освободиться от этого ученому не дано, хотя наука XVII-XVIII веков и стремилась к этому. От­метим, что на уровне развития естествознания (да и обществознания) того времени при лидерстве механики и редуцировании к механической картине мира всего добытого физикой, химией, биологией, социальными науками, при преобладании в качестве объектов исследования простых систем такое стремление было в значительной степени реализуемым, но, с другой стороны, и детерминированность, связанная с личностью исследователя, тоже еще не оказывала заметного отрицательного воздействия на результаты научных поисков. И хотя в конце XVIII - первой половине XIX века механическая картина мира утрачивает ста­тус общенаучной и наметился переход к новому состоянию ес­тествознания, очерченный выше общий стиль мышления уче­ного и тип научной рациональности сохраняются.

Положение принципиально меняется в связи со становле­нием так называемого неклассического естествознания (конец XIX - середина XX века). Формируется неклассический тип научной рациональности, который уже учитывает зависимость результатов исследования от характера тех средств, к которым прибегает ученый (в особенности в случаях эксперимента), и от специфики тех операций, которым подвергается изучаемый объект. Что же касается самого субъекта и тех внутринаучных и социальных ценностей и целей, которые его характеризуют, то все это по-прежнему выносится за скобки, не находит отраже­ния в описании и объяснении изученного.

И, наконец, в последней трети XX века происходит рождение новой, постнеклассической науки, для которой характерны такие взаимосвязанные черты, как иссле­дование сверхсложных, саморазвивающихся систем и междисциплинарность этих исследований. Такому состоянию и тен­денциям развития современной науки соответствует постнеклассический тип научной рациональности, рассматривающий дея­тельность ученого в более широком поле: теперь уже учитывает­ся соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с исследовательскими средствами и операциями, но и ценностно-целевой (как внутринаучной, так и вненаучной, социальной) ориентацией ученого.

Чрезвычайно важно подчеркнуть особую значимость постнеклассического типа научной рациональности в развитии со­временного общества. Ведь вопреки мнению крайних антисциентистов, видящих в науке злого демона, способного погубить цивилизацию, выход из сегодняшней экологической и социокультурной ситуации, очевидно, «состоит не в отказе от научно-технического развития, а в придании ему гуманистического измерения, что, в свою очередь, ставит проблему нового типа на­учной рациональности, включающей в себя в явном виде гума­нистические ориентиры и ценности».

1. 
   ЮРИДИЧЕСКИЕ ТИПЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

2.1. Понятие юридического познания

Юридическое познание при применении права относится к специальному, т.е. такому, которое осуществляется в рамках практической деятельности и для нее.

Юридическое познание не ставит своей целью выяснение закономерностей данных явлений, их социально-политической, экономической сущности; в то же время оно не является стихийно-случайным (бытовым), а имеет направленный характер, нацелено на изучение данных фактов, обстоятельств в связи с практическими задачами – применением юридических норм. Таким образом, юридическое познание имеет локальный предмет и сравнительно ограниченные задачи. Кроме того, этот вид познания (прежде всего судебное) характеризуется особыми способами, приемами, формами установления фактов, которые в той или иной мере получают регламентацию в законодательстве.

Юридическое познание складывается из двух главных разновидностей: во-первых, из познания правовых предписаний, образующих юридическую основу применения, и, во-вторых, из познания фактических обстоятельств дела. В своей совокупности они образуют один из общих, сквозных элементов применения права – интеллектуальную сторону его содержания 4 .

Юридическое познание может быть: а) непосредственным и б) опосредствованным.

Непосредственное познание (когда чувственно воспринимаемый объект является предметом прямого познания) в области применения права, в особенности в судебной деятельности, имеет узкое значение. Сюда может быть отнесено, например, установление факта противоправного деяния при наложении административным органом санкции на месте правонарушения, а в судебной деятельности – восприятие судом в процессуальных формах юридических фактов, которые продолжают существовать и в момент рассмотрения данного юридического дела и которые непосредственно познаются судом (например, непосредственное установление судом характера изолированности спорной комнаты, ее положения как проходной).

Определяющая роль в юридическом познании принадлежит опосредствованной деятельности. Так, при установлении фактических обстоятельств дела воспроизведение действительности происходит при помощи других фактических данных-доказательств. И это вполне понятно. Обстоятельства дела, устанавливаемые правоприменительными органами, относятся по большей части к прошлому. Они, как правило, могут быть воспроизведены при помощи определенной информации – отпечатков, следов, оставленных на вещах, и т.д. Опосредствованный характер имеет и юридическое познание правовых норм – толкование: оно осуществляется через словесно-документальную форму, форму юридического выражения воли законодателя.

2.2. Понятие юридических типов научного познания

Юридическая наука, как и другие науки, в своем развитии имела научные революции - это те этапы развития науки, когда происходит смена исследовательских стратегий, за­даваемых ее основаниями. Основания науки включают не­сколько компонентов. Главные среди них; идеалы и мето­ды исследования (представления о целях научной деятельности и способах их достижения); научная карти­на мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующаяся на основе научных понятий и законов).

Например, в классической науке XVII-XVIII вв. иде­алом было получение абсолютно истинных знаний о при­роде; метод познания сводился к поиску механических причин, детерминирующих наблюдаемые явления; науч­ная картина мира носила механический характер, так как любое знание о природе и человеке редуцировалось к фун­даментальным законам механики; классическая наука на­ходила свое обоснование в идеях и принципах материалис­тической философии, которая рассматривала познание как отражение в разуме познающего субъекта свойств объек­тов, существующих вне и независимо от субъекта.

Как и почему происходят научные революции? Один из первых разработчиков этой проблемы, американский фи­лософ Т. Кун делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нормальной науки» подавляющее число представителей научного сообщества принимает определенные модели научной деятельности или парадигмы, в терминологии Куна и в их рамках решает все научные «задачи-головоломки». В содержание парадигм входят совокупность теорий мето­дологических норм, ценностных стандартов, мировоззрен­ческих установок. Период «нормальной науки» заканчи­вается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взрывается», и ей на смену приходит новая парадиг­ма. Так происходит революция в науке.

Можно выделить четыре научные революции, которые преодолела в своем развитии и юридическая наука. Первой из них была революция XVII в., ознаменовавшая собой становление классической науки. Вторая произошла в кон­це XVIII - первой половине XIX вв. и ее результатом был переход от классической науки, ориентированной в основ­ном на изучение механических и физических явлений, к дисциплинарно организованной науке. Появление таких наук, как биология, химия, геология и др., способствует тому, что механическая картина мира перестает быть общенаучной и общемировоззренческой. Биология и геология вносят в картину мира идею развития, которой не было в механической картине мира.

Специфика объектов, изучаемых в биологии, геологии не могла быть выражена с помощью методов исследова­ния классической науки: нужны были новые идеалы объяс­нения, учитывающие идею развития.

Происходят изменения и в философских основаниях на­уки. Центральные проблемы философии в этот период: вопросы дифференциации и интеграции научного знания, полученного в разных научных дисциплинах, соотноше­ния различных методов научного исследования, класси­фикация наук и поиск ее критериев.

Эта революция была вызвана появлением принципи­ально новых, не имеющих места в классической науке объектов исследования, что и повлекло изменения норм, идеалов, методов.

Третья революция охватывает период с конца XIX до се­редины XX в. Революционные преобразования произош­ли сразу во многих науках: в физике были разработаны релятивистская и квантовая теории, в биологии - генетика, в химии - квантовая химия и т. д. Возникают новые от­расли научного знания - кибернетика и теория систем. В результате сформировалось новое, неклассическое, естествознание, основания которого радикально отличались от оснований классической науки.

Идеалы и нормы неклассической наука базировались на отрицании разумно-логического содержания онтологии, способности разума строить единственно верную идеаль­ную модель реальности, позволяющую получать един­ственно истинную теорию. Допускалась возможность при­знавать истинность сразу нескольких теорий.

Изменяется идеал объяснения и описания. Если в клас­сической науке объяснению приписывалась способность давать характеристику объекта, как он «сам по себе», то в неклассической науке в качестве необходимого условия объективности объяснения и описания выдвигалось тре­бование учитывать и фиксировать факт взаимодействия объекта с приборами, с помощью которых он исследовал­ся. Наука признала, что мышлению объект не дан в его «природно-девственном», первозданном состоянии: оно изучает не объект как он есть «сам по себе», а как явилось в наблюдении его взаимодействием прибором.

Возникла соответствующая неклассическому естествоз­нанию картина мира, в которой появилось представление о природе как сложном динамическом и иерархизированном единстве саморегулирующихся систем.

Изменились и философские основания науки. Фило­софия ввела в систему обоснований последней идею ис­торической изменчивости научного знания, признала от­носительность истины, разработала представление об активности субъекта познания. Так, в философии Канта активность субъекта сводилась к его способности самому конституировать мир явлений, т. е. мир объектов научно­го знания. Очевидно, что ни о каком познании объекта как он «есть на самом деле», не могло быть и речи. Суще­ственные изменения претерпели многие философские категории, с помощью которых философия решала про­блемы научного познания. Это относится к категориям часть, целое, причина, случайность, необходимость и т. д. Изменение содержания обусловливалось обнаружени­ем в науке того факта, что сложные системы не подчиня­ются, например, классическому принципу, согласно кото­рому целое есть сумма его частей, целое всегда больше его части. Стало ясно, что целое и часть находятся в более сложных взаимоотношениях в сложных системах. Боль­шое внимание стало уделяться категории случайность, ибо наука открыла огромную роль случайности в становлении законов необходимости.

Четвертая научная революция началась в последней тре­ти XX вв. и сопровождалась появлением постнеклассической науки. Объектами исследования на этом этапе разви­тия науки становятся смежные системные образования, которые характеризуются уже не только саморегуляцией (с такими объектами имела дело и неклассическая наука), но и саморазвитием. Научное исследование таких систем тре­бует принципиально новых стратегий, которые частично разработаны в синергетике. Синергетика - это направле­ние междисциплинарных исследований, объектом кото­рых являются процессы саморазвития и самоорганизации в открытых системах (физических, химических, биологи­ческих, экологических, когнитивных и т. д.). Было выяв­лено, что материя в ее форме неорганической природы способна при определенных условиях к самоорганизации. Синергетика впервые открыла механизм возникновения порядка из хаоса, беспорядка.

Это открытие было революционным, ибо прежде наука признавала эволюцию только в сторону увеличения энт­ропии системы, т. е. увеличения беспорядка, дезорганиза­ции, хаоса. Синергетика обнаружила, что система в сво­ем развитии проходит через точки бифуркации (состояния неустойчивости) и в эти моменты она имеет веерный на­бор возможностей выбора направления дальнейшего раз­вития. Реализоваться этот выбор может путем небольших случайных воздействий, которые являются своеобразным «толчком» системы в формировании новых устойчивых структур. Если принять во внимание этот факт, то стано­вится очевидным, что взаимодействие человека с такого рода системами требует повышенной ответственности, так как человеческое действие и может стать тем «небольшим случайным воздействием», которое видоизменит про­странство возможных состояний системы. Субъект стано­вится причастным к выбору системой некоторого пути развития из возможных. А так как сам выбор необратим и возможный путь развития системы не может быть про­считан с большой достоверностью, то проблема ответ­ственности человека за бездумное вмешательство в про­цесс саморазвития сложных систем становится очевидной.

Сказанное позволяет сделать вывод, что постнеклассическая наука имеет дело с системами особой сложности, требующими принципиально новых познавательных стра­тегий. Здесь картина мира строится на основе идей, эво­люции и исторического развития природы и человека. Все специальные картины мира, которые формируются в раз­личных науках уже не могут претендовать на адекват­ность. Они становятся лишь относительно самостоятель­ными фрагментами общенаучной картины мира.

Следует отметить еще одну существенную особенность норм и идеалов постнеклассической науки. Из вышеприве­денного примера явствует, что объяснение и описание ис­следуемого объекта не может быть ценностно-нейтраль­ным. В составе объективно истинного анализа будут присутствовать аксиологические факторы, а ориентация на истинность будет соотноситься с этическими и гума­нистическими принципами.

По-новому строятся и философские основания постне­классической науки. Философия фиксирует зависимость научного познания от социальности и состояния культу­ры, с ее ценностными и мировоззренческими ориентациями, а также признает историческую изменчивость онто­логических допущений, идеалов и норм познания. Многие особенности философских оснований постнеклассичес­кой науки выражены в философии постмодерна.

Научные революции были одновременно сменой типов рациональности. Тип научной рациональности - это состо­яние научной деятельности, представленной как отношение «субъект - средства исследования - объект» и направлен­ной на получение объективной истины. На разных этапах ис­торического развития науки, наступающих после научных революций, доминировал свой тип научной рационально­сти. Описанным выше научным революциям соответству­ют, классический, неклассичес­кий, постнеклассический типы научной рациональности.

Классический тип рациональности в юридической деятельно­сти, понятой как отношение «субъект - средства -­ объект», выделяет объект в качестве главного компонен­та указанного отношения. При этом усилия ученого тра­тятся на то, чтобы как можно полнее исключить из тео­ретического объяснения и описания объекта все, что относится к субъекту, средствам и методам дознания. В этом усматривается необходимое условие получения объективного и истинного закона об объекте. На этапе классического типа рациональности ученые - правоведы не учитывают активность субъекта, влияние позна­вательных средств на процесс познания, а также не осоз­нают социокультурной обусловленности содержания оснований науки.

Неклассический тип научной рациональности в юридической науке, в отличие от классического, характеризуется осознанием влияния по­знавательных средств на объект. Это влияние учитывается и вводится в теоретические объяснения и описания. То есть в отношении «субъект - средства - объект» вни­мание исследователя акцентируется на объекте и одновре­менно на средствах. А так как средства познания исполь­зует субъект, то начинает приниматься во внимание его активность. Но по-прежнему не осознается тот факт, что цели науки, определяющие стратегии исследования и спо­собы формирования, выделения объектов, обусловлены мировоззренческими и ценностными установками, доми­нирующими в культуре .

Постнеклассический тип рациональности для юридической науки - это выход на уровень осознания того факта, что знания об объекте соотносятся не только с особенностями его взаимодей­ствия со средствами (а значит, соотносятся и с субъектом, использующим эти средства), но и с ценностно-целевы­ми структурами деятельности субъекта. Другими словами, признается, что субъект влияет на содержание знаний об объекте не только в силу применения особых исследователь­ских средств и процедур, но и в силу своих ценностно-целе­вых установок, которые напрямую связаны с вненаучными, социальными ценностями и целями. В постклассике соци­альная жизнь, ее ценности и цели признаны компонента­ми (явными или неявными) научного знания об объекте, что с неизбежностью перестраивает весь категориальный аппарат философии науки и гносеологии 5 .

Смена типов рациональности есть процесс углубления рефлексивной работы мышления, сопровождающей по­знавательную деятельность. Ее изменение и усложнение обусловлено как внутринаучными причинами (накопле­ние факторов, не находящих объяснения в рамках существующей научной парадигмы; открытие новых типов объектов, связанное, например, с совершенствованием приборов и приемов наблюдения и т. д.), так и причинами вненаучными (ценностные и мировоззренческие ориентиры и ус­тановки в культуре той или иной эпохи).

Каждый новый тип рациональности «вписан» в соответствующую ему научную парадигму. Но между ними не существует глубинного разрыва; новый тип не уничтожа­ет прежний, а показывает границы его применимости. Поэтому, говоря о том, что нынешняя эпоха - это эпоха постнеклассической науки, нельзя «списывать в утиль» прежние типы рациональности: классический и некласси­ческий. Их методологические приемы, нормы и идеалы научного познания по-прежнему востребованы при изу­чении объектов небольшой степени сложности, где постнеклассический тип рациональности зачастую оказывает­ся избыточным.

Прогнозируя будущее юридической науки, можно сказать, что статус доминирующего и определяющего принадлежит постнеклассическому типу рациональности. В. С. Степин пишет об этом так: «Когда современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований уникаль­ные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включен сам человек, то требование экспликации (истолкование) ценностей в этой ситуации не только не противоречит традиционной установке на получение объективно-истин­ных знаний о мире, но и выступает предпосылкой реали­зации этой установки».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Три крупные стадии исторического развития науки, в том числе и юридической, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать как три исторических типа научной рациональности, сменявших друг друга в истории техногенной цивилизации. Это классическая рациональность, соответствующая классической науке; неклассическая рациональность, соответствующая неклассической науке и постнеклассическая рациональность.

Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Согласно принципу системности научного познания эта деятельность может быть рассмотрена как сложно организованная сеть различных актов систематического преобразования объектов, когда продукты одной деятельности переходят в другую и становятся ее компонентами. Отсюда выводится структура элементарного акта человеческой деятельности как отношения «субъект - средства – объект», являющаяся основой для рассмотрения исторических типов научной рациональности.

Классический тип научной рациональности (XVII - первая половина XIX в.в.), центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту (исследователю), средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Объекты в классическом естествознании рассматривались преимущественно в качестве малых (простых) систем.

Неклассический тип в юридической науке (конец XIX - середина XX в.в.) способствовало значительному расширению поля исследуемых объектов, открывая пути к освоению больших, сложных саморегулирующихся систем. Неклассический тип рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности, рассматривая объект как вплетенный в человеческую деятельность.

В современную эпоху происходят новые радикальные изменения в основаниях науки. Эти изменения можно охарактеризовать как следующую глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука.

Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием.

Возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать как полное исчезновение представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Новый тип рациональности только ограничивает сферу действия предыдущего, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. 
   Венгероов А. Б. Теория государства и права. – 3-у изд. – М.: Юриспруденция, 2000.
2. 
   Крапиввенский С. Э. Общий курс философии. – Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2000.
3. 
   Общая теория государства и права. Академический курс. В 2-х томах. Т. 1. / Пол ред. Проф. М. Н. Марчченко. – М.: Издательство «Зерцало». 2001.
4. 
   Общая теория права и государства / Под ред В. В. Лазарева. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Юрисстъ, 2000.
5. 
   Философия / Под ред В. П. Крапивенского. – 9-изд. – Россстов н/Д: Феникс, 2005.

Юридическая наука прошла длительный путь становления и развития. Первые ростки юридической научной мысли появляются в эпоху Древности, они наполняются жизненной силой в эпоху Средневековья и Возрождения и, наконец, обретают зрелость в эпоху Нового и Новейшего времени. Приступая к изучению истории юридической науки необходимо отметить три чрезвычайно значимых для ее понимания момента.

Первый - юридическая наука является частью науки в целом, поэтому осмысление сущности юридической науки неотделимо от осмысления сущно­сти науки как таковой.

Второй - историю юридической науки нельзя рассматривать изолиро­ванно относительно истории науки как таковой. Научной мысли различных ис­торических эпох свойственно определенное единство в понимании фундамен­тальных основ бытия. Именно поэтому понимание логики развития юридиче­ской науки раскрывается посредством ее соотнесения с логикой развития науки как таковой.

Наконец, третий - история юридической науки тесными узами связана с историей культуры в целом. Историю юриспруденции можно рассматривать как текст, интерпретация которого вне его контекста – социокультурного ок­ружения – не достижима.

Названные моменты определяют структуру первой части предлагаемого вниманию читателя учебного пособия, которая содержит теоретический анализ науки как специфического способа познания и исторический анализ генезиса и развития научного знания.

Глава 1. Понятие науки

Наука явление многогранное, поэтому одномерные модели ее изучения нерепрезентативны. Многоликий, открывающийся только стереоскопическому видению, облик науки складывается из таких аспектов как: гносеологический (познавательный), онтологический (бытийный), социальный. Соответственно, науку можно рассматривать как форму познания, сферу культуры, социальный институт.

§1. Наука как форма познания

В гносеологическом аспекте наука предстает как один из способов познания мира. Основой познания является мышление – активный процесс обработки информации о мире. Современные исследователи выделяют две основные стратегии обработки когнитивной (познаваемой) информации: правополушарную, образно-эмоциональную, обобщающую знания о мире при помощи системы эмоционально окрашенных образов; и лево-полушарную, логико-вербальную, рациональную, обобщающую информацию о мире при помощи системы понятий, символов(1). Искусство, миф как формы познания опираются, по преимуществу, на правополушарную образно-эмоциональную стратегию, при этом искусство имеет в своей основе большей частью опытное знание, а миф - сверхопытное. Философия и наука как формы познания опираются на лево-полушарную рациональную стратегию обработки информации, при этом наука базируется преимущественно на опытном знании, а философия обобщает опытное и формирует сверхопытное – отвлеченное, спекулятивное, умозрительное знание. Религия, особенно если речь идет от мировых религиях, является собой синтетическое знание. В нем, несомненно, преобладает образно-эмоциональные стратегии обработки информации, однако определенную роль играет и рациональная стратегия. При этом религия есть знание по определению сверхопытное.

Разумеется, предложенная схема в достаточной степени условна - в реаль­ности любое знание синтетично, речь может идти только о приоритетах.

Разви­тие науки, в том числе и юридической науки, связано с актуализацией и выдвижением на первый план логико-вер­бальной, аналитико-синтетической, рациональной когнитивной стратегии при этом образно-эмоциональная составляет второй план этого процесса.

Основными компонентами рациональной когнитивной стратегии – являются рассудок, разум, рефлексия, интеллектуальная интуи­ция.

Рассудок – «конечное» мышление (Г.В.Ф. Гегель) - исходный уровень рационального мышления, на котором оперирование абстракциями происхо­дит в пределах заданной схемы, неизменного образца, строгих принципов. Ло­гикой рассудка является формальная логика, задающая определенные правила высказываний, доказательств, определяющая не столько содержание, сколько форму сложившегося знания. В сущности, рассудок есть умение последова­тельно рассуждать, правильно анализировать, классифицировать и системати­зировать факты. Главная функция рассудка – упорядочение и организация ког­нитивного материала. Основными формами рассудочного мышления являются: понятие – определение, отражающее в обобщенной форме общие и специаль­ные признаки явлений действительности и существенные связи между ними; суждение – высказывание, отражающее отдельные вещи, явления, процессы, их свойства, связи и отношения и индуктивные и дедуктивные умозаключения - мыслительные действия, посредством которых выводится новое знание.

Разум – «бесконечное» мышление (Г.В.Ф. Гегель) - высший уровень ра­ционального мышления, для которого характерно творческое оперирование сложившимися абстракциями, критическое их переосмысление. Разум направ­лен на постижение сущности и закономерностей различных явлений и процес­сов мира. Главная функция разума – адекватное отображение информации в системе понятий, категорий, концептов, представленных в их взаимосвязи и развитии. Логикой разума является диалектика – логика перехода от одной сис­темы знания к другой более высокой посредством синтеза и снятия противоре­чий, выявляющихся как в объекте познания, так и в самом процессе познания, во взаимодействии объекта и субъекта познания.

Рациональное познание есть процесс взаимодействия рассудка и разума. Переход рассудка в разум осуществляется в результате преодоления историче­ски сложившейся понятийной системы на основе выдвижения новых идей, формирования новых категорий. Переход разума в рассудок связан с формали­зацией и схематизацией знания, полученного в результате творческой активно­сти разума.

Научный рационализм неотделим от такого способа мыслительной дея­тельности как рефлексия. Рефлексия – «мысль о мысли, догоняющая мысль» (Ю.Шрейдер) или «способность мышления сделать своим предметом мышле­ние» (К. Ясперс), умение размышлять не только о предметах, но и о мыслях, сущностях. Развитие научной рациональности связано с развитием теоретиче­ской рефлексии - критического мышления, ориентированного на формирование освобожденных от конкретики обобщающих, опирающихся на доказательства построений.

Существенную роль в процессе познания играет интеллектуальная ин­туиция, которая в терминах психологии может быть интерпретирована как ин­сайд – «пиковое переживание», вследствие которого осуществляется прорыв к новому знанию. В современной гносеологии (учении о познании) интеллекту­альная интуиция рассматривается как свернутое рассуждение, осуществляемый подсознательно мыслительный скачок. Таким образом, понимание интуиции освобождается от налета спиритизма и иррационализма.

Таким образом, научное знание – это знание опытное и рефлексивное, доказательное и критическое, опирающееся на разумно-рассудочные стратегии мышления, которые могут отливаться в форму интеллектуальной интуиции.

Для разделения научного и ненаучного знания необходим некоторый универсальный принцип, универсальное основание – критерий (мерило) кото­рый позволял бы квалифицировать те или иные идеи как научные или ненауч­ные по своей сути. В целом, научное знание – способ приобщения субъекта к истине, обладает объективностью, общезначимостью, универсальностью, дока­зательностью. Однако очевидно, что эти требования не абсолютны, но относи­тельны. В истории науки существовали различные критерии научности. Среди них: критерий эмпиризма - экспериментальной проверяемости выдвигаемого научного положения; критерий рационализма – логической непротиворечиво­сти и корректности научных теорий; критерий конвенционализма – общепри­нятости тех или иных научных теорий; критерий фальсифицируемости – опро­вержимости научных теорий фактуальными данными; критерий верифицируе­мости – лингвистической проверяемости объективности научных положений, критерий прагматичности – операциональности научных идей и др. Разуме­ется, можно говорить о том, что научное знание есть знание объективное, об­щезначимое и универсальное, но при более детальной проработке этих крите­риев возникает множество вопросов. Скажем, что считать критерием объектив­ности, если современная наука выдвигает принцип соотнесенности получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами познающего субъекта и выявляет связи внутринаучных целей с вненаучными социальными ценностями и це­лями? Или что считать критерием общезначимости, если специфической осо­бенностью социально-гуманитарного познания является его полипарадигмаль­ность, т.е. синхронное бытования различных парадигм – теорий, принципов, положений? Эти вопросы не имеют однозначных ответов. Очевидно, такого рода неопределенность оправдана, поскольку она делает науку открытой, не создавая препятствий и жестких барьеров ее развитию, возникновению новых научных теорий и дисциплин, не вписывающихся в существующую структуру научного знания и расширяющих его пространство.

В целом, целесообразно говорить о комплексе критериев, различая пара­дигмальные критерии – критерии легитимные на том или ином этапе развития науки, действующие в рамках той или иной научной парадигмы; и универсаль­ные критерии – метакритерии, определяющие наиболее общие параметры на­учного знания безотносительно к какой-либо его парадигмальной принадлеж­ности. В качестве парадигмальных критериев выступают критерии, формируе­мые в рамках той или иной научной парадигмы, например, позитивизма, праг­матизма, структурализма, феноменологии. В качестве метакритериев можно выделить такие требования как: рациональность, логическая непротиворечи­вость, интерсубъективность, воспроизводимость, опытная проверяемость(15). Научным, в таком контексте, является знание, отвечающее требованиям боль­шего числа метакритериев и наоборот, знание, относительно которого не рабо­тает большая часть метакритериев, едва ли может претендовать на статус науч­ного.

Научный рационализм следует отличать от обыденного, обыденное зна­ние также может оперировать логико-вербальными методами обработки ин­формации, однако оно не является доказательным, обыденная рациональность рассудочна, она являет собой логику здравого смысла, основанного на убежде­нии в очевидности каких либо явлений или процессов. Нельзя рассматривать обыденное знание как ошибочное или вредоносное, оно представляет собой иную форму познания, без которой существование культуры было бы пробле­матичным. Более того, современные исследователи рассматривают обыденное знание как источник информации для научного знания. И. Пригожин и И. Стенгерс, например, утверждают, что: «В открытом мире, который мы сейчас учимся описывать, теоретическое знание и практическая мудрость нуждаются друг в друге»(2).

Научный рационализм следует также отличать от философского рацио­нализма. Проблема выявления специфики философского и научного познания чрезвычайно важна, поскольку посредством ее решения можно специфициро­вать такие дисциплины как юриспруденция и философия права. Различия ме­жду наукой, в частности юридической наукой, и философией, в частности фи­лософией права, следует усматривать в степени отвлечения политико-право­вой мысли от конкретного опытного знания. Юриспруденция – опытная наука. Она анализирует, синтезирует, обобщает, систематизирует и концептуа­лизирует конкретную фактологическую информацию относительно бытия по­литико-правовой сферы жизни общества. Таким образом, юриспруденция вы­ступает как рефлексия первого порядка – рефлексия над сложившимися фор­мами политико-правовой культуры. Философия права есть рефлек­сия второго порядка, обобщение обобщения, концептуализация концептуализа­ций, теория теорий или метатеория. Между юридической наукой и философией права существуют прямые и обратные связи. Юриспруденция, будучи знанием конкретно-научным, выступает для философии права как некий исходный эм­пирический базис, а философия права, в свою очередь, выступает для юрис­пруденции как мировоззренческое и методологическое основание. Граница между собственно-научным юридическим и знанием и знанием философским достаточно условны и прозрачны, скажем, такой раздел юридической науки как теория государства и права во многом перекликается и даже совпадает с фило­софией права.

Науку, в том числе и юридическую науку, следует отличать от практики – юридической практики. Практика (греч. prakticos - деятельный, активный) – предметная, целеполагающая деятельность человека направленная на освоение и преобразование природных и социальных объектов. Юридическая практика – деятельность, связанная с регулированием социальных и политических отно­шений посредством обращения к установленным правовым нормам и законам. Юридическая практика возникает на определенном этапе развития общества - этапе формирования большого сложного общества. Она опирается, по преиму­ществу, на рассудочное мышление, содержание которого сводится к правопонима­нию и правоприменению. Юридическая наука имеет в своем основании ра­зумно-рассудочное мышление, направленное на правопреобразование и правообразование. Таким образом, важнейшей соци­альной функцией юридической науки является совершенствование правовой сферы жизни общества. Юридическая наука - важнейший элемент самоорганиза­ции общества, усилиями ученых – юристов осуществляется реконструкция правовой системы общества, создаются модели правовой организации обще­ства, формируются новые системы права, новые политико-правовые техноло­гии. Разумеется, для реализации, внедрения политико-правовых технологий не­обходимо участие правовой политики, т.е. государственных политических сил.